Удобно Пете жилось с телефоном. Илье вот приходилось всё в себе держать: Веру нагую в солнечном луче, снежки после школы, экспедицию с Серёгой и Саньком в Депо, пьяный концерт "Сплина" в "Б-2", подглядывание за девчонками в школьном туалете, последнюю поездку с мамой к бабушке в Омск, тарзанку на дачных прудах, травмпункт на Восьмое марта, когда картошку мясным ножом чистил, чтобы мать впечатлить, щенка, которого нельзя, оказалось, оставить, драки за гаражами, бутылку "Фанты" на полу, вкус Верин, вкус – вина и вины – Киры с филфака, которая на второй сентябрь позвала его к себе после универа пропущенную лекцию отфоткать, плейстейшн с парнями в новогодние праздники до утра, до опухоли мозга, санки до продуктового, ограбленную голубятню на Букинском, побег от матери из пансионата на дискотеку в Симферополе, строительный котлован с зыбучим песком, рассвет в четыре утра, белые шортики на белозубых девчонках в ультрафиолете, жирное зелёное море, крымское шампанское и крымское солнце, полынь и кипарисы, ночное купание в волнах, в шторм, и ещё разного миллион. Говорят: встаёт перед глазами. Но это неправда, конечно. Вспыхивает на мгновенье. Удержать невозможно. Нельзя разглядеть в подробностях. Нельзя вспомнить, что за минуту до было, что после. Образы-обрывки, пятна на сетчатке, не картины, а ощущения. Где их видишь на самом деле? Где они вообще? И куда тают? Илья тренировал дряблый человеческий мозг, отвернувшись лицом к стене на своих нарах. Тормошил его, выуживал из складок провалившиеся детальки. Стучал себе по крышке, чтобы в цветах показывали и без шума. Мозг старался: сначала был как засохший пластилин, но Илья на него дышал, разминал, и мозг делался помягче, потеплей. Перед Ильёй всегда была стена, покрашенная масляной краской в зелёный цвет. Хороший был экран. Но нормально всё равно это телевидение работало только по ночам. Так мощно иной раз шарашило, что потом ещё всё утро нужно было в себя приходить. Сны отлично прошлое показывают. До слёз.
У Суки всё в телефоне хранилось; всё в высокой чёткости, всё в максимальной яркости. Фотографии и видео. Память у Суки была 128 гигабайт. Жизнь умещалась целиком, и ещё оставалось место для музыки. Думаешь, ты своё прошлое помнишь, а помнишь на самом деле снимки, которые и так сохранены в мобильнике. За семь лет телефоны и зорче стали, и памятливей – в шестнадцать раз. Теперь телефон такое в людях видел, что человек бы не разглядел. Можно стало вернуться, проверить себя. Удобно Пете: не надо лишним забивать голову. Удобно и Илье: можно чужие сны смотреть.
В фотографии зашёл за Ниной. Проскочил какие-то отчёты с места аварий, натюрморты из кальянных, групповые снимки с мордатыми мужиками в штатском, тёмные автопортреты со смазанными биксами, патриотические мемы, синяки на задержанных, фотки в "Мазерати", так сделанные, чтобы не был виден автосалон. Среди них нашлись отправленные, наверное, самой Ниной дурашливые картинки: тут она губы дует, тут жмёт к себе кота, потом с каким-то ребёнком, совсем не похожим на неё. Илья задерживался на них, но проматывал дальше. Искал другого. Хотел ещё ключиц, ещё впадину уголком под рёбрами аркой, губ отверстых водоворота, надеялся, что рука поднимется, откроет ему скрытое. Шалости, и дерзости, и испуга от собственной дерзости, и нахальства, с которым предлагают себя, и томного топкого ожидания нахального ответа. Глаз и губ. Того, чем не любоваться можно, а в чём можно пропасть и забыть себя. Ещё такого. Это чужое, не Ильи, но и пускай чужое. Своего нет и не будет. Остаётся что? Остаётся так. Вышел в папку с видео. Отмотал в прошлое. Зацепился за её лицо. Открыл – с отдыха. С какого-то моря. "Плей".
Отмёрзли волны, стал шуршать в динамике ветер, ожила под ветром осока высокая вдоль широкой белопесчаной полосы. Прыгнула закатная панорама. В кадре оказалась Нина. Волосы сплетались, летели на этом ветру, она убирала их с лица, смеялась. Сидели на пляже, на полотенцах. Татуировки у неё ещё не было.
– Пойдём купаться? – спрашивал её своим высоким голосом невидимый Петя.
– Если ты пойдёшь, я пойду, – отвечала Нина.
– А телефон тут бросить?
– Ну и что. Меньше сидеть в нём будешь.
– У меня там вся работа!
– У тебя вот тут вся работа, – Нина тянулась куда-то пальчиком – к Петиному лбу. – В голове! Всегда! А ты сейчас на отдыхе! В от-пус-ке!
Продолжение следует...
Все части можно читать ЗДЕСЬ.
