Ия Затышная, Донецк
- Когда объявили всеобщую эвакуацию, стало очень страшно. Мы с дочкой не поехали: работа, две кошки. Решили остаться в надежде, что обойдётся. Остались и почти все наши друзья. Окраины города обстреливали сильнее обычного, но по сравнению с 2014-м терпимо. 22 февраля все слушали речь президента о признании наших республик. Когда она закончилась, в городе запустили фейерверки. А я вот совсем не обрадовалась: испугалась, что теперь у нас начнётся война похлеще, чем раньше.
С тех пор люди стараются поменьше выходить на улицу. Мужчин мобилизовали, а те, кто воевать не хочет, тоже прячутся дома. Город пустой, но в нём столько тревоги, что даже воздух какой-то тяжёлый. Остановились предприятия, закрылось много магазинов. Рынок и супермаркеты работают, продукты есть, хоть и не в таком количестве, как раньше. Холодную воду дают по часам, горячей нет. На заправках и в банкоматах всегда страшные очереди, снять наличку – теперь почти невыполнимая миссия.
Транспорт ходит с большими перебоями. Вызвать такси ещё труднее, чем снять наличные. Школы и детские сады закрыты. Удалённых занятий тоже нет. Комендантский час действует, как и раньше, разница только в том, что сейчас нет желающих его нарушать.
Мы неделю просидели дома, позавчера решили съездить в гости к родственникам, которые живут в центре, и чуть не попали под снаряды. Прилетело в Киевский район, и на Гладковку. Разрывы слышал весь город. Тут же перестал ходить транспорт, мы чудом добрались домой. Больше в гости ни шагу – и вообще никуда, только в магазин.
Елена, Киев
- Прошлой ночью я решила не ходить в убежище и пересидеть дома обещанный ночной ад. Где-то после двух часов небо вспыхнуло огненным заревом. Взрывы, взрывы, взрывы. Ужас. Спешно оделась, схватила Люську (собаку), открыла двери... постояла так несколько секунд. Закрыла двери, отпустила Люську, разделась и легла. "Если ничего нельзя изменить, то расслабься и..." Расслабиться не получилось, но скоро страх сменился безразличием. Потом бомбёжка и взрывы стали значительно реже, громыхало уже не сплошняком.
К утру наступила благословенная тишина. А к шести где-то недалеко раздалась автоматная очередь. Внизу по двору бегал безумный идиот и во все стороны палил из автомата – одного из тех 20 тысяч, которые Зеленский раздал всем желающим.
Через некоторое время моя соседка собралась в церковь, как раз была Родительская суббота. С тортиком (парадокс военного времени: хлеба нема, картохи нема, зато пирожные – пожалуйста). Выглянула в окно. Какой-то другой идиот бежал по нашей улице и беспрерывно стрелял из такого же автомата. В общем, тортик мы съели сами и решили на улицу не выходить.
Люська вздрагивает от каждого выстрела. Не могу уговорить её сходить на пелёнку. Кажется, во мне самой просыпается животный страх.
Эту ночь решаем провести в убежище. Там к этому времени все стали знакомыми, почти родными. Сидим с Люськой, угощаемся домашними печеньками. На улицах тем временем аж гудит всё, раздаются взрывы. Когда всё стихло, мы буквально ползком вернулись домой. Какое же это счастье – просто лежать, вытянув ноги.
