Приказ о массовых репрессиях издали 80 лет назад: кто сел в тюрьму за анекдоты про Сталина

Слухи о том, что в НКВД  распорядились преследовать за политические анекдоты, ходили по стране уже в конце 1920-х годов. А в 1930-м из Советского Союза выслали американскую журналистку Еву Греди, которая пошутила про еврейского мальчика, спасшего тонущего незнакомца. В благодарность тот предложил спасителю любую награду.
– Я Сталин, – сказал мужчина.
– Если вы действительно Сталин, то не говорите никому, что это я вас спас, – ахнул мальчик.
Как пояснил Metro исследователь советских политических анекдотов, создатель электронной библиотеки дневников советского времени "Прожито" Миша Мельниченко, тогда это был один из самых распространённых анекдотов об Иосифе Сталине.

Расстрел за анекдот
Репрессировать "анекдотчиков" начали сразу после подписания приказа. Они проходили по п. 10 ст. 58 сталинского Уголовного кодекса об агитации с призывом ослабить советскую власть.
– Наказание по этому пункту было вплоть до смертной казни, но в известных мне случаях это обвинение никогда не было единственным, – отмечает Миша Мельниченко. – Инициировать начало дела можно было, отталкиваясь от рассказанного политического анекдота, а что пришить ещё, например шпионаж, было вопросом сообразительности и мотивированности следователя.
При этом в оперативных документах легкомысленное слово "анекдот" почти не использовалось, его заменяли громоздкими конструкциями типа "антисоветского высказывания с террористическим выпадом в сторону одного из вождей советской власти".

Доносы и аресты
Тем показательнее история сельского учителя Лутфия Утяганова. Мужчина был арестован 31 июля 1937 года в Свердловской области, его обвиняли именно в "рассказывании контрреволюционных анекдотов", а также в участии в контрреволюционной организации "Совет рабочих мусульман" и распространении листовок.
Сохранился донос о том, что Утяганов рассказал анекдот о том, как мальчик советует четырём "вождям" во главе со Сталиным перестрелять друг друга, чтобы удивить мир и порадовать рабочих в годовщину  Октябрьской революции.
21 сентября 1937 года 32-летнего учителя расстреляли.
В 1938 году в доносе по другому делу приводится анекдот о том, как Климент Ворошилов учит Сталина командовать парадом. Тот не хочет поворачиваться, потому что это будет левый или  правый "уклон". Тогда Ворошилов говорит: "Ну и *** с тобой, топчись на месте".

Завуалированные дела
Специалистам известны лишь единицы случаев, когда люди пали жертвами Большого террора именно из-за политических анекдотов. Дело в том, что такие "преступления" следователи старались описывать по-другому ещё и для того, чтобы не пострадать самим, рассказала Metro Людмила Лягушкина, участник проекта "Открытый список", в рамках которого создаётся база данных о репрессированных:
– Пересказывая анекдот, сам следователь разве не рисковал? Вдруг узнают, какие разговоры он вёл с подследственными? В том числе и поэтому формулировки в делах очень сухие и формальные: "вёл антисоветские разговоры", "высказывал террористические намерения в отношении Сталина".

В лагерь за песню о Сталине

Спустя 10 лет после Большого террора власти продолжали преследовать людей за антисоветcкие высказывания. Ярким примером является история Семёна Самуиловича Виленского – основателя Московского историко-литературного общества "Возвращение".
Её историю Metro рассказала старший научный сотрудник Государственного музея истории ГУЛАГа Татьяна Полянская.
В 1945 году, сразу после окончания войны, Виленский поступил на филфак МГУ им. Ломоносова и поехал отпраздновать это в подмосковное Перхушково.
Гуляя с друзьями по берёзовой роще, он вдруг запел на мотив польского гимна: "Интеллигенты, быть твёрже стали! Кругом агенты, а первый – Сталин".
А спустя три года его за это арестовали и отправили на Колыму на 10 лет. По словам Татьяны Полянской, Семён Самуилович не знал, кто на него донёс:
– Видимо, четверостишие пошло "гулять", а когда размотали клубок, вышли на него.

Эксперт

Людмила Лягушкина, кандидат исторических наук, исполнительный директор фонда "Протяни руку" (проект "Открытый список")

Жертвами Большого террора стали более 1,5 млн человек. Получив определённое задание на количество арестованных, чекисты начали задерживать людей под самыми разными предлогами. Сначала выбрали всех, кто числился в различных каталогах НКВД как "антисоветский элемент", бывший кулак и так далее. "Допрашивая", в том числе под пытками, первую волну арестованных, от них получали новые имена. В ситуации жёстких сроков и необходимости оформить огромное количество дел о реальной следственной работе речи не шло, как и о разборе "доносов". Главным доказательством вины становились признательные показания.
Поэтому даже по следственным делам репрессированных, хранящимся в архивах, сложно понять, за что был взят тот или иной человек: за реальное "антисоветское высказывание" или анекдот, за определённые пятна в биографии или же его просто оговорили.
Тем не менее иногда упоминания об анекдотах встречаются. Так, московский дворник Павел Филатов неудачно, с чёрным юмором, шутил про самоубийство "одной коммунистки". На допросе он вспомнил, что "говорил, что одна издохла – в бане свободней будет". Следователи решили, что Филатов "склонен к террору". Его расстреляли на Бутовском полигоне.
Иногда воспоминания о том, что человека взяли за анекдот, сохраняются в семейной памяти. Например, есть история о музыканте Анатолии Экслере, которого, согласно семейной легенде, арестовали и затем расстреляли за анекдот, рассказанный в пивной. А анекдот, дискредитирующий членов правительства, привёл к трём годам лишения свободы Анатолия Шабанова – сотрудника пожарной части в Казани.