Она входит в вагон, маленькая, незаметная. Вязаная тёмно-синяя кофта, скромно зачёсанные волосы, ни капли косметики, скорбное выражение лица. В руках зелёная папка с фотографией ребёнка и ксерокопией какого-то медицинского документа. Она говорит без завываний, с большим чувством и очень убедительно.
– Люди добрые, помогите на лечение дочери! Она лежит в 33-й республиканской больнице в онкологическом отделении. У нее лейкоз крови. На пересадку костного мозга требуется 70 тысяч евро. Эту операцию можно сделать только в Германии, а у меня зарплата всего 35 тысяч рублей. Помогите кто сколько может. Хотя бы 5–10 рублей. Бог вознаградит вас за вашу доброту...
Она протягивает пакетик, и люди кидают горсти монет. Измученная женщина благодарит каждого и идёт дальше, из вагона в вагон, из поезда в поезд. Я слушаю её уже раз в десятый и почти выучила текст. Я ей не верю. Как не верю почти никому из попрошаек. Слишком постное лицо, слишком продуманный костюм, слишком странная ситуация (Почему она не со своим ребёнком в больнице? Почему не нашла другого способа зарабатывать деньги? Почему не обратилась в благотворительные фонды?). А люди верят, и деньги изо дня в день сыплются в её мятый пакет.
Отстаньте от меня!
Каждый раз я думаю: может, это люди правы, а не я? Бывают же разные ситуации. Может, это я очерствела, а она действительно безутешная мать? Наконец решаю вмешаться и выхожу за ней из вагона.
– Извините, я журналист. Я хотела бы вам помочь. Можно с вами поговорить?
Безутешная мать сверлит меня тяжёлым взглядом и вдруг, не проронив ни слова, резко поворачивается и ныряет в следующий вагон. Я – за ней.
– Куда же вы?! Я вам хочу помочь! Вы тут ходите, рассказываете жалостливую историю про больную дочь, а теперь почему-то убегаете!
– Отстаньте от меня! Не нужна мне ваша помощь! – злобно шипит побирушка. От скорбного благочестия нет и следа.
– Как же так?! – недоумеваю на весь вагон. – Вы же только что говорили, что собираете деньги на пересадку костного мозга!
Пассажиры заинтересованно прислушиваются.
– У меня нет времени с вами разговаривать! – огрызается она.
– Двух минут? Когда речь идёт о спасении вашего ребёнка?!
Все смотрят на неё и ждут ответа.
– Ладно, только две минуты, – сдаётся попрошайка, и мы выходим на остановке.
Сами мы не местные
Вот что удалось из неё вытянуть за пару минут: приехали они с Украины, из «Курско-Ореховского района» (именно так и сказала, я специально переспросила), её зовут Виктория, мужа – Василий, он работает грузчиком (кстати, я его видела – он тоже иногда ходит по вагонам и жалобным блеющим голосом просит милостыню), мобильного телефона ни у кого из них нет, в благотворительный фонд обращались – «там поставили в очередь, но, когда появятся деньги, неизвестно», а дочка болеет уже несколько лет – «Алина Микина – слышали? – про неё много в Интернете информации и в маршрутках объявления висят».
Имя девочки – Алина Микина – вновь заставило меня засомневаться. Мне знакомо это имя. Я читала про неё листовку в маршрутке! Так значит, это её мать?! Или не мать?
Я растерянно смотрю вслед попрошайке – всё-таки странно, что у неё нет телефона...
Не знаю, как их назвать
На работе залезаю в Интернет и сразу нахожу ссылки на материалы об Алине и на страницы в соцсетях, где шёл сбор денег на её лечение: Алина Микина, 15 лет, больна лейкозом... Постойте! Операция по пересадке костного мозга была сделана ещё в 2012 году! Три года назад! Имена родителей: Владимир и Мария. Они не из Украины, а из Подмосковья. Не из «Курско-Ореховского района», а из Орехово-Зуево. И мобильный телефон отца указан, потому что ему нечего скрывать!
Звоню отцу Алины, рассказываю про попрошайку, которая, прикрываясь именем его ребёнка, вытягивает у москвичей деньги.
– Мне уже два года говорят об этой женщине, – возмущается Владимир. – Она мошенница. В метро из нашей семьи никто не ходит. От нас только рекламное агентство размещает листки о моей дочери в маршрутках. А что это за женщина, я не знаю. Её можно с чистой совестью к уголовной ответственности привлекать, мне просто некогда этим заниматься. Не до того. Мы дочку лечим уже восьмой год. Каждую копейку считаем, понимаете, потому что лечение дорогое. И вот такие – не знаю, как их назвать – они от наших больных детей эти деньги отрывают.
В глаза бы ей посмотреть
Владимир рассказывает, что Алине действительно провели трансплантацию костного мозга три года назад. Но девочка до сих пор лечится в Германии, потому что её ослабленный организм атакуют вирусы, она почти ослепла на один глаз, а ещё начались проблемы с щитовидкой. С Алиной неотлучно находится мама.
– Сейчас дочке опять нездоровится. Что-то часто болеет в этом году, – делится со мной Мария, когда я дозваниваюсь до Мюнстера, где Алина проходит лечение. – Это всё осложнения после операции. Кстати, скоро 19 июня – день, когда дочке сделали трансплантацию. Для нас это её второй день рождения. Пересадка костного мозга спасла Алине жизнь...на какое-то время. Но стопроцентной гарантии, что лейкоз побеждён, нет. Он может вернуться и через 10, и через 15 лет.
Когда Мария впервые узнала о своём двойнике из московского метро, расстроилась чуть не до слёз:
– Я даже сейчас говорю об этом – меня аж трясёт. На чём люди зарабатывают? На больных детях! А ведь очень многие на самом деле нуждаются в помощи. Сколько раз так было, что дети в Германию приезжают УМИРАТЬ! На нашу Алиночку в Москве уже кто только денег ни собирал: и «бабушка», и «папа», и «мама»... Да какая нормальная, адекватная мать будет бросать своего ребёнка в больнице и ходить в метро?! Мамочки должны быть в больнице. У меня минуты не было от дочки отойти. Целый день как белка в колесе... Мне хотелось бы эту женщину, которая себя выдаёт за маму Алины, увидеть. Хотелось бы просто в глаза посмотреть. Понять, что это за человек. Что у неё за сердце. Хотя там сердца уже нет.
Родители Алины и хотели бы призвать к ответу мошенников, но заниматься этим у них ни сил, ни времени нет. Отец в России вкалывает в строительной бригаде, мать ухаживает за дочкой в Германии – вместе они спасают Алину от страшной болезни. А скоро в их жизни появятся новые заботы.
– Мы скоро вернёмся с Алиной в Россию и продолжим лечиться на родине, потому что в сентябре у нас будет прибавление в семействе. Мы ждём мальчика, –раскрывает Мария семейную тайну, и голос её «светится» от счастья.
Это отрывки из письма, которое написал в редакцию папа Алины – Владимир Кузин, чтобы рассказать, что пришлось пережить его семье:
«Уже три года Алина с мамой постоянно находятся в Германии. Я же живу и работаю в России. Много чем мне пришлось заниматься за время Алинкиной болезни. Деньги нужны были постоянно. Я был и продавцом в сетевом маркетинге, и устраивал концерты, так как занимаюсь авторской песней, и даже бомбил по ночной Москве… Вы знаете, когда болеет ребёнок, улетишь даже на Луну, лишь бы помочь ему.
Сейчас я работаю в частной строительной бригаде. Это очень хорошо, потому что я, в принципе, сам себе хозяин и могу в любое время слетать к Алинке и Маше».
«...После пересадки костного мозга у Алинки высохла вся слизистая система и покрылась грибками, от чего начались страшные боли. Профессор Юргенс, заведующий онкологическим отделением, при каждом осмотре советовал подключить морфий, чтобы Алине было полегче, но она наотрез отказывалась и переносила боли сама. Профессор удивлялся и даже однажды сказал, что Алина – первый ребёнок в его практике, который так долго находится без обезболивающего. Правда, где-то недели через три, уже устав терпеть, она сказала: «Пап, зови врачей, пусть подключают...» И в эту ночь она впервые смогла нормально поспать. Всё это время Алина отказывалась от морфия, потому что считала, что если его подключают, значит, никакой надежды на выздоровление нет».
«...Наша дочь с самых первых дней болезни проявила такую силу духа, что нам оставалось только поражаться этому! Даже в самые трудные моменты на вопрос: «Как дела, Алин?» ответ всегда один и тот же: «Нормально!» Вот так! Вокруг все плачут. Тёти, бабушки… А у неё всегда всё нормально. Наша дочь научила нас быть сильными!»
«...Любое испытание в жизни заставляет нас взглянуть по-новому на происходящее вокруг. Я изменил своё отношение ко многим вещам. Например, к сотрудникам ГИБДД. В те дни, когда Алина лечилась в Балашихинском онкодиспансере и нужно было срочно развести Алинкину пункцию в несколько мест по Москве, приходилось часто нарушать Правила дорожного движения. И, вы знаете, я не помню ни одного случая, чтобы меня оштрафовали, а как раз наоборот, отпускали, пожелав удачи и здоровья дочери. Я вдруг увидел, насколько добры и отзывчивы наши люди. Ведь в большей мере, благодаря обычным людям, мы имеем возможность лечить нашу Алинку. Не говорю уже о врачах, волонтёрах, журналистах и многих других, помогавших нам в разное время… Благодарность наша безмерна!»
«...А по поводу тех, кто, пользуясь информацией о нашей Алинке, обманывает людей и зарабатывает деньги… Вы знаете, когда столько лет живёшь в состоянии стресса, то уже не хочется ещё что-то негативное добавлять в свою жизнь. Мы с Машей обсудили это и считаем, что каждый в этой жизни получает то, что заслужит. На всё есть Божья воля. Бог же им и судья…»