Пока Петербург готовится встречать фестиваль OPEN LOOK, Metro поговорило с одним из ведущих педагогов Дома танца Kannon Dance.
– Ваш спектакль "Гроза" вошёл в программу OPEN LOOK-2018. Как вообще можно станцевать Островского?
– Современный танец может всё. И пусть он не передаёт в точности каждую сцену из произведения, то помогает глубже понять характеры, вникнуть в суть произошедшего. Дети из академии Эйфмана смотрели "Грозу" и всё поняли – не хронологию событий, как в учебнике литературы, а ощущения героев. В основе нашей "Грозы" – история о том, как внутри человека под влиянием обстоятельств сжимается пружина и в конце концов резко выпрямляется, взрывается, не выдержав напряжения… Удивительно, но в каждом человеке живёт и суровая Кабаниха, и безвольный Тиша, и стремящаяся к чему-то высокому Катерина. И каждая эта "личность" изменяется. Мы были очень близки к произведению – к психотипам, к его глубокой задаче. Это такая сложная конструкция, в которую вплетён танец Всё это подчёркивает музыкальное оформление, которое сделали Катя и Марина Орёл – хотя скорее оформление даже не музыкальное, а звуковое. Это спектакль, наполненный символами – дом с дверями, которые никуда и ниоткуда не ведут, вода как элемент очищения и перерождения…
Ксения Михеева.
Предоставлено организаторами
Фото:
– Почему современный танец довольно часто использует такой классический литературный материал?
– О, на самом деле я могу взять даже не само произведение, а одно слово или звук. А вообще современный танец в одно время был очень абстрактным, очень сложно понимаемым для зрителя. Потому и обратился к понятному материалу. Но даже если спектакль поставлен по известному произведению, он должен развивать образное мышление: ассоциации, символы, метафоры, ключи… Современный танец учит зрителя думать, понимать, видеть и ощущать. Это проще делать, опираясь на уже известный материал.
– Какой уровень внутреннего развития должен быть у человека, который пришёл смотреть современную танцевальную постановку?
– Не в уровне развития дело. Человек должен быть открыт для новых впечатлений. Если вы приходите и внутри себя сразу устанавливаете блок – "Не хочу смотреть на обнажённое тело, не хочу слушать крик" – то информационный и энергетический поток, которым так насыщен современный танец, пройдёт мимо вас… К нам на "Грозу" приходил зритель с Украины, который не читал Островского – и он очень точно всё понял без всякого вспомогательного бэкграунда.
– Если зритель вышел со спектакля и сказал: "Мне не понравилось"…
– Я думала об этом. Такому зрителю нужно время для осознания и принятия того, что он увидел. Может быть, человек пока просто не готов почувствовать то, что закладывал в постановку режиссёр, он никогда такого не испытывал в жизни. Нужен опыт… Ведь раньше и Эйфмана не понимали, а теперь говорят: "Вот модерн мне не нравится, а Эйфман – это да, это класс".
– Многие говорят "Ну, я так тоже могу" и считают, что современный танец гораздо проще классического балета. Это действительно так?
– Нет. Качественный, профессиональный современный танец – это годы тяжёлого труда. Он подразумевает, что танцовщик полностью раскрыл физические возможности своего тела и может выражать эмоцию в любом движении. Современный танец гораздо экстремальнее классического балета – это я могу сказать как профессионал с балетным образованием. Здесь нужно быть максимально сильным – от низа до верха – и быть готовым к самому сложному. Да, может быть, он кажется более "легковесным" потому, что он более свободный по сравнению с классическим балетом и человек в нём чувствует себя более раскованно… Но нет, это ничуть не проще, это гораздо, гораздо сложнее.
Ксения Михеева.
Предоставлено организаторами
Фото:
– Вы никогда не жалели, что ушли из балета?
– Никогда. Мне хочется двигаться вперёд и познавать новое – а танцовщики делают это с помощью своего тела на сцене – и потом передать это людям. И многие классические артисты сейчас тоже пробуют современный танец – думаю, по сходным причинам.
– Какой современный жанр вы никогда не станете исполнять?
– Я ко всем видам танца отношусь спокойно. Но есть вещи, которые не несут совершенно никакой смысловой нагрузки – а без этого я не могу. Что делает тверк? Растрясает энергию? Я и эстрадную музыку не люблю потому, что она нацелена на сиюминутное угождение зрителю. Впечатлился – пришёл ещё раз – снова купил билет. Насиловать своё тело для того, чтобы заманить зрителя? Нет, это не то, для чего нужно жить.
– А как вы относитесь к танцевальным телепроектам?
– У нас есть несколько танцовщиков, которые в них принимали участие – и я отношусь к этому нормально, с пониманием. В тех же "Танцах" Рита Царёва и Стас Пономарёв показали себя с самой достойной стороны… Видите, в чём дело: если бы у нас была труппа, которую бы финансово поддерживало государство, и постоянная сцена, то у наших ребят не было бы необходимости искать таким образом возможность для заработка. Их время было бы полностью занято и они получали бы за это достойное вознаграждение… Но нужно сказать, что сейчас работы стало больше, мы много выступаем и много ездим на фестивали – огромное спасибо за это Вадиму Каспарову, руководителю Kannon Dance… Нет, мне самой "в телевизор" никогда не хотелось, да и острой необходимости не было, мне интереснее, допустим, отправить видео в какую-нибудь европейскую школу и поехать туда стажироваться.
– Вы много работаете с детьми. Зачем отдавать ребёнка на современную хореографию, а не на, к примеру, борьбу, бальные танцы или условные шахматы?
– В ней есть суть. Если классический балет развивает тело, то современная хореография – ещё и мышление: здесь нужно много читать и много думать. Она очень подходит мальчикам, которые любят анализировать, зачем то движение, а зачем вот это вращение.
– Ксения, что конкретно делать, если ребёнок говорит: "Хочу заниматься современным танцем"?
– Нужно найти правильного педагога и правильную школу и пройти балетную подготовку – без классической базы нельзя. Причём эта подготовка должна быть настоящей подготовкой, а не вознёй у станка... Если у ребёнка есть талант и физические данные, вы должны будете выстроить пошаговую стратегию его обучения. Тогда есть шанс воспитать настоящего большого танцовщика. Наши дети немного разбалованы, им иногда не хватает мотивации, они не видят "цепочки событий", не понимают, как прийти от "Я хочу танцевать, как в этом спектакле" к собственно сцене. Но есть и другие случаи: у меня занимается десятилетняя девочка, которая ходит абсолютно на все мои классы – взрослые в том числе. У неё и её родителей есть цель: поступить в танцевальное училище в Европе – и для этого они изучили весь мировой современный танец и чётко знают, каким будет следующий шаг.
– Сколько нужно времени, чтобы стать "большим танцовщиком"? И есть ли предельный возраст, в котором нужно начинать?
– Очень по-разному, это, опять же, зависит от его потенциала – физики, психики, выносливости и трудоспособности. Что же касается возраста, то лучше начинать заниматься с самого детства, с 3-4 лет, когда формируется мышечный каркас. Да, есть случаи, когда человек начал в 17 лет и достиг невероятных результатов, но это – талант, уникальность и так далее.
Ксения Михеева.
Предоставлено организаторами
Фото:
– Современные танцовщики зарабатывают?
– Возможности для заработка есть: оплачиваемые проекты, педагогическая деятельность, постановки в Европе и Азии. Это в начале 2000-х хорошие танцовщики могли заработать только за границей, сейчас, к счастью, это можно делать и в России.
– Ксения, и последнее: что нам смотреть на OPEN LOOK?
– Ну я пойду смотреть всё, каждый спектакль, тут что-то конкретное выбрать очень тяжело, все постановки одинаково сильные. Я бы посоветовала посмотреть корейцев, они наверняка дадут зрителю эмоциональное и зрительное насыщение – это первое. Далее – Олег Степанов, конечно, чувственный и интеллектуальный, который специально для фестиваля проставил "внейтрино". И третье – московский спектакль "В режиме ожидания Годо".
