5 марта 1966 года умерла Анна Ахматова.   

Этот  день я не забуду никогда. В одиннадцать утра, в ленинградской квартире моего брата Алексея зазвонил телефон. Кроме меня, там никого не было, я поднял трубку и услышал голос своего отца, он говорил из Москвы: "Миша, скончалась Анна Андреевна..."

И он принялся излагать подробности – как это произошло и где...

После разговора в моём сознании осталась только одна фраза: "Похороны в Ленинграде". Я повесил трубку и стал соображать, как же это будет...  Ахматову надо отпевать в церкви, а деятели из Ленинградского союза писателей  постараются этому воспрепятствовать. И в голове моей созрел план.

Я помчался на киностудию "Ленфильм" и отыскал кабинет редакторши, которую звали Ирина Николаевна Тарсанова. Она была женою поэта Дудина, а он в те годы возглавлял организацию ленинградских писателей.

Поздоровавшись, я сообщил ей о смерти Ахматовой и сказал об обязательности отпевания. И она это немедленно уладила.

Вечером того же дня мы с братом Алексеем отправились на квартиру Ахматовой, вскоре туда приехал Иосиф  Бродский.

В тот вечер мы разбирали фотографии, которые хранились у Анны Андреевны. Среди них оказался кусочек пожелтевшего картона, на котором рукою Ахматовой было написано: "Молитесь на ночь, чтобы вдруг Вам не проснуться знаменитым".

6  марта 1966  года... Мы с Бродским бредём по кладбищу в Павловске. Мы ищем  место для могилы, чтобы похоронить Ахматову. Нас туда послала Ирина Пунина, бывшая падчерица Анны Андреевны.

Узкая дорожка между оградами упирается в забор, и там стоит сосна – рослая, стройная...

– Ну, – говорю я, – вот тут, пожалуй, можно бы... Но нет, не пойдёт... У Пастернака три сосны, а у нас будет только одна...

Иосиф грустно усмехается:

– Ей бы эта шутка понравилась...

Мы медленно бредём прочь с этого погоста... И вдруг нас осеняет... Ахматова сама указала место для своей могилы, она имела в виду кладбище в Комарове. Мы вспоминаем последние строки "Приморского сонета":
   

И кажется такой нетрудной,
    Белея в чаще изумрудной,
    Дорога не скажу куда...

    Там средь стволов ещё светлее,
    И всё похоже на аллею
    У царскосельского пруда.

 Мы спешим в Комарово на кладбище... Там широкая дорожка, она упирается в забор, а сзади – целый лес сосен (гораздо больше, чем в Переделкине!). И мы понимаем: именно здесь...

А дальше начались хлопоты, мы боролись за то, чтобы нам отдали место в конце дорожки. Мы говорили, что могила Ахматовой будет предметом поклонения тысяч людей... А нам отвечали, что  кладбище в Комарове "перспективное" и должно развиваться в запланированном направлении, а посему на центральной аллее никого хоронить нельзя...

В конце концов, всё решилось в самый день похорон. Помогла Зоя Борисовна Томашевская: её приятель Игорь Иванович Фомин в те годы был заместителем главного архитектора Ленинграда. Он-то и приказал местным деятелям прекратить сопротивление.

Отпевание Ахматовой проходило у Николы Морского, в нижнем храме, 10 марта – на шестой день после смерти.
Я помню, мы говорили: если бы 5-е число не было бы днём смерти Сталина, если бы не пошлейший советский праздник 8 Марта (из-за него пришлось отложить погребение), если бы не борьба за место на кладбище... это были бы похороны не для Ахматовой, они бы не соответствовали всей её жизни.

Тут уместно вспомнить, как Анна Андреевна сама выражалась в подобных случаях: "Со мной только так и бывает".