Что для вас значит попасть в фильм к Дэнни Бойлу?
– Это очень льстит. Знаешь, вне зависимости от того, был ли я уже известным актером или нет, – когда я пересматривал «Неглубокую могилу» и «На игле», то понимал: я все еще учусь. Честно говоря, я до сих пор не верю, что снялся в кино у Бойла. Таких режиссеров, как он, единицы... Так что то, что я смог поработать не просто с парнем, который делает что-то непонятное и недоступное для людей, а с мастером, создающим пристойное, но вызывающее искусство. Я реально счастливчик!
Вы верите в возможность вытеснения воспоминаний из мозга?
– В конце нашего фильма говорится, что невозможно заблокировать свою память. Пытаясь сделать это, вы играете с огнем. Я считаю, что основная идея фильма «Транс» – это именно то, что вы не можете подавить природу путем каких-либо манипуляций, в частности, гипнотического воздействия.
Ходят слухи, что вы потеряли сознание во время съемок сцены пыток в «Последнем короле Шотландии». А что было во время съемок такой же сцены в «Трансе»?
– Да, это правда. Я действительно упал в обморок в «Последнем короле Шотландии». Я снялся в стольких сценах, где меня бьют по голове, все залито кровью и куча народу лупит меня со всей силы, что в сцене пыток я просто вырубился. Но это были реально тяжелые несколько дней. До этого я никогда не говорил себе «не хочу сегодня работать».
Однако вам нравится принимать такие физические вызовы. Как-то вы сказали, что хотите посетить базовый лагерь на Эвересте. Желание еще в силе?
– (Смеется.) Не прямо сейчас! На данный момент самый тяжелый вызов для меня – вставать в 6:30 утра каждый день вместе с ребенком.
Актерская работа – разрядка для вас?
– Еще какая! Актерская игра – это потрясающая форма самовыражения. Это очень правильная разрядка. А еще когда у меня есть время, я играю в футбол – тоже прекрасный выброс энергии. Вообще я один из тех счастливчиков, чья работа позволя- ет проводить огромное очищающее самоисследование каждый день. Так что мне в этом плане повезло, по крайней мере, до тех пор, пока не наскучит (смеется).
Что вам разрешено сказать о новых «Людях Икс: Дни минувшего будущего»?
– К сожалению, я не знаю, что можно рассказать, потому что не знаю, как много было анонсировано на данный момент. Могу сказать только, что действие картины развернется в семидесятых и у меня будут бакенбарды. И это будет очень круто! Я, Майкл Фассбендер, Ник Холт и Дженнифер Лоуренс вернемся на экран.
Получаете ли вы удовольствие, снимаясь в таком кино, как «Транс», учитывая что «Люди Икс» полны спецэффектов?
– Да, это классно. Мне очень нравится сниматься в «Людях Икс», нравится, что
не нужно так уж много задумываться над последовательностью действий – все дело в актерской игре.
Но все же периодически приятно сняться в чем-то, скажем, более «реалистичном». Даже несмотря на то что «Транс» развлекательное кино и достаточно нереальное – оно о человеческой природе. И это приближает его к реальной жизни намного больше, чем тех же «Людей Икс», где речь идет о природе мутантов. Вот такой вот у меня хреновый ответ на этот отличный вопрос (хохочет).
Есть ли какой-то предмет искусства, которым вы бы хотели владеть?
– Не очень, я большой сторонник музеев. И я верю, что искусство должно быть там и доступно для всех. И, если вы хотите его дома, распечатайте себе экземпляр. Я боль- шой поклонник творчества Ротко (американский художник-абстракционист Марк Ротко, 1903 –1970. – Прим. ред.). Я бы хотел пообщаться с ним лично.
