Валентин Гафт провёл мастер-класс для студентов Летней киноакадемии Никиты Михалкова. Знаменитый актёр читал свои стихи, эпиграммы и много шутил, например, рассказал, как учёба в Школе-студии МХАТ помогла ему покорить сердце проститутки. Metro выбрало самые любопытные цитаты из беседы Гафта.
"Проучившись дней пять на первом курсе школы-студии МХАТ, я думал, зачем нам всё это?! Художники, картины, всё о высоком. Пионервожатый, слегка поддатый. И он нам: «Да, что вы тут ребята да, да ну ладно вам»... Это был Олег Ефремов, кстати. И мне всё казалось каким-то бессмысленным и далёким, а вот дебоширы и пьяницы из моего дома настоящими. Вот где характеры. Вот где жизнь. И проститутки. Была у нас там одна... И мечтой было когда-нибудь... Эх... И вот иду я спустя 6 дней учебы, а у подъезда стоит она и с ней ме.. ме... Мент его звали. А я устлавший от всех этих знаний, со значком МХАТ. И они меня спросили, чего я печален. А я ответил, что студент и она позвала меня к себе. Я пошёл. Там тахта, торшер, виски, о котором я до этого только в «Трёх товарищах» у Ремарка читал. И я прилег на тахту и начал выдавать, всё, что узнал за шесть дней. Говорил, что жизнь это тоска, печаль... И она сказала раздевайся. И начала сама. Я сорвал дверь и убежал. Так вот к чему я... Учится надо, всё это питает вас. Надо знать..."
"Назначение актёра – это быть честным перед самим собой. Это удовольствие, за которое платят здоровьем и получают деньги. Боль или радость нужно играть так, как ты это понимаешь, не усиливая, не изображая придуманные эмоции".
"Актёры глупые, мало читают".
"В 10 классе я случайно встретил на улице Сергея Столярова. Сказал, что хочу быть актёром. И он учил меня басню читать, и у него были такие необычные акценты".
"Я не киноартист. Ну, пару раз отказался сняться у Данелии, Захарова. Но нельзя сказать, что я избирателен в ролях. Честно говоря, меня не особо-то и приглашали в кино".
"Закон о запрете мата в искусстве считаю это чушью. Вот когда девочки по улице идут и бл-бл-бл. Вот с этим нужно бороться. Но в произведениях Льва Николаевича, Антона Чехов. Ведь там живописный мат – это часть исследования души человеческой. Ты читаешь, и сразу понятно, о чём речь. С такими законами можно и ребёнка выплеснуть с водой. Я Швыдкому по этому поводу даже матерную эпиграмму написал".
"Вначале в кино у меня были никакие работы. Ну, целовался с Быстрицкой, стеснялся что-то там сказать. Был на подхвате. Например, снимались с Леоновым, мне говорят: «Стой здесь». Леонов проходит мимо меня и делает всё блестяще. А я стою".
"Нонна Мордюкова однажды позвонила по поводу одного фильма, говорит картина говно, но у тебя будут великолепные крупные планы".
"Михаил Казаков он постоянно женился, он просто не мог отказать, потому что был интеллигентным человеком, парень из Петербурга. Я как-то прочёл ему эпиграмму:
Все знают Мишу Козакова – всегда отца, всегда вдовца.
Начала много в нём мужского, но нет мужского в нём конца.
Он обиделся, мол, про какие концы идёт речь? Я долго объяснял и извинялся. В итоге Ролик (Ролан Быков – Прим. ред.) набросал на салфетке на меня эпиграмму:
Гафт к современному в искусстве пришёл по трупам.
И, преуспев на сцене в чувстве, остался глупым.
Тут не виновны папа с мамой – сам рад стараться.
Ну, кто же пишет эпиграммы, чтоб извиняться?
"Есть у меня эпиграмма и на Лепса:
Вчера весь вечер слушал Лепса,
И до сих пор не успокоить.
Он так орал, идя по рельсам,
Что испугался встречный поезд".
"Актёра надо учить, но великого актёра сделать нельзя".
"Мужчина – очень сложный организм, неустоявшееся существо. Женщины более преданы, тверды, устойчивы. Но есть у мужчины есть талант, его любят за это и многое прощают".
"Я не коллекционирую роли, это дело живое".
"Гений может быть плохим человеком. Он очищается на сцене душу, и иногда это даёт невероятный эффект".
"Я записал недавно «Евгения Онегина». Там ответы на все вопросы. Это космос".
"Эпиграмма Ивану Охлобыстину
Он священник был в артисте,
И артист в священнике,
Охламон и Охлобыстин,
Как цветок на венике".
"Волчек как-то поехала в правительственный санаторий, чтобы, говорит, – читать "Войну и мир", а потом сделать инсценировку нескольких глав. Я написал:
Убежав от взглядов косных, книжку протерев до дыр,
Прочитала Галька в «Соснах» девять букв – "Война и мир".
"У Киркорова была какая-то история, он там кого-то избил, потом убежал в Израиль и показывали, как он там плачет... И я написал:
Глазки детские погасли, вытер слезы кулачком.
И бежал бы сразу в ясли, ну, а ты рванул в дурдом.
Навсегда покинуть сцену ты в отчаянье грозишь,
Наш «зайчонок» драгоценный, избалованный малыш.
Филипок, не забывай-ка, ты – любимец всей страны.
Помни, видит твоя «зайка», как ты писаешь в штаны.
Что ж ты плачешь, дурачина? Коль испачкался в дерьме,
Есть возможность стать мужчиной – надо посидеть в тюрьме".
"Эпиграмма Леониду Ярмольнику:
Чего не сделаешь за стольник,
Чтоб овладеть теплом сердец.
Был даже чайником Ярмольник,
Но унитаз – его венец".
