Вы ставили спектакль «Карамазовы» 20 лет назад. Почему сейчас вы решили вернуться к этому сюжету? Что кардинально было изменено в постановке? А что вы никогда не бы не стали менять?
- «20 лет» - ключевые в данном случае слова. За этот огромный срок изменились и я сам, и наш театр, и вся страна. Спектакль «Карамазовы» в определенный момент перестал соответствовать как моему внутреннему состоянию, так и духу сегодняшнего времени. Я почувствовал, что должен еще раз обратиться к великому роману Достоевского и иначе взглянуть на заложенные в нем идеи. Отразить в этом новом видении колоссальный творческий и духовный опыт, накопленный мной и театром за прошедшие годы.
В балете «По ту сторону греха» мы отказались от отдельных сюжетных линий романа, ушли от излишней повествовательности. Драматургическая конструкция спектакля всецело обращена к глубинным пластам человеческой психики, к тайнам духа и разума. В центре нашего внимания – внутренний мир Карамазовых. Горящий в них огонь искушений и страстей.
По-новому расставив смысловые акценты, мы в то же время не отказались от основного творческого метода нашего Театра – выражать жизнь духа при помощи языка тела.
Вернувшись к роману "Братья Карамазовы" спустя годы, что нового вы открыли для себя в мыслях Достоевского? Что в этом романе вам кажется наиболее пронзительным?
- Для меня с особой остротой стала звучать мысль о том, что если Бога нет, то, стало быть, «все дозволено». Достоевский очень точно определил опасность, проистекающую из «широты», противоречивости человеческой натуры. Ощущение безнаказанности опьяняет мгновенно и оборачивается в итоге тотальным хаосом, где царят страшные разрушительные инстинкты. Так было испокон веков. Дремлющий в нас зверь всегда грозил вырваться наружу. Но лишь сейчас мы научились быть особенно изворотливыми. Мы стали лицемерить и фарисействовать. Строим храмы, молимся, занимаемся благотворительностью и при этом – ведем греховную, омерзительную жизнь. «И Бог есть, и все дозволено» - таков девиз (и диагноз) нашего времени. Пожалуй, даже гениальный Достоевский не мог в полной мере предвидеть такого нравственного апокалипсиса.
Какая часть, отрывок романа оказались наиболее сложными в плане хореографии?
- Достоевский сложен во всем, даже в мелочах, в деталях. Не назову составляющие романа, которые оказались бы легкими и доступными для осмысления. Отдельные части текста были почти что неприступной скалой. Например – Легенда о Великом инквизиторе, «поэма» Ивана Карамазова. Перенося ее на сцену, я оставался один на один с извечными вопросами о свободе, ценности личности и поисках всеобщей гармонии. То есть с такими философскими проблемами, над разрешением которых веками бьются лучшие умы человечества. И мне было важно не пытаться встать в один ряд с великими мыслителями, а связать воедино надвременную мудрость Достоевского и наиболее болезненные вопросы нашей эпохи.
Вряд ли все зрители вашего спектакля читали роман Достоевского. Как вы думаете имеет ли это значение? Насколько знание первоисточника влияет на понимание спектакля?
- Я думаю, что наш спектакль будет одинаково интересен как читавшим Достоевского, так и тем, кто никогда не брал в руки его роман. Я не пересказывал и не иллюстрировал «Братьев Карамазовых», а стремился с помощью языка танца выразить мое собственное восприятие текста. Открыть в нем те идеи и смыслы, которые могут быть постигнуты только искусством хореографии.
Так что же, по вашему мнению, находится по ту сторону греха? И можно ли вернуться, перешагнув эту границу?
- Название «По ту сторону греха» отражает наше стремление найти первопричину нравственной трагедии, постигшей героев романа Достоевского. Ведь каждый человек от рождения не только несет на себе печать зла, но и обладает созидательным началом, тянется к свету. Однако один становится страшным грешником, а другой стремится сохранить и спасти свою душу. Почему так происходит и где именно в нас скрыта червоточина – об этом я размышляю в новом спектакле.
Конечно, человек слаб. Поддаться искушению, погрузиться в греховную жизнь очень легко. Вытянуть себя из этого омута – практически невозможно. Сегодняшняя эпоха, когда редкий день обходится без сообщений о терактах, убийствах, воровстве – лучшее тому подтверждение. Человечество, кажется, перешагнуло границу греха. Дошло в своем ощущении вседозволенности до крайнего предела.
Какой из семи смертных грехов (чревоугодие, гнев, зависть, похоть, алчность, гордость и лень) вы считаете самым (самыми) опасным, а какой (какие) не таким уж постыдным?
- Невозможно разделять смертные грехи на более или менее тяжкие. Думать, что, к примеру, обжорство в той или иной степени позволительно, а гнев и зависть – уже нет, значит обманывать самого себя. Но свою совесть все равно не обманешь. Всевышнего – тем более. Если идешь по такому пути, попадаешь в смертельную ловушку, приближаешься к краю бездны.
В последние время много говорят о необходимости реформирования балетных школа, чем Академия танца Бориса Эйфмана отличается от того, как сейчас готовят балетных танцоров?
- Прежде всего, своей нацеленностью на всестороннее развитие воспитанников. Даже самая блестящая исполнительская техника, если ею овладевает человек поверхностный и малообразованный, не сделает из него великого артиста. Именно поэтому Академия танца стремится не только подготовить при помощи передовых методик универсальных танцовщиков XXI века, но и воспитать полноценную творческую личность. Новую элиту балетного искусства России. Ученики Академии на полном пансионе государства и при спонсорской поддержке будут овладевать профессией танцовщика и получать качественное общее образование. Особое внимание мы уделим духовному и культурному развитию воспитанников, становлению их личностей. Надеюсь, что именно Академия танца станет колыбелью славы российского балета в новом тысячелетии.
Современный балет развивается быстрыми темпами за рубежом, но в нашей стране ваш театр по сути единственный театр, занимающийся современным балетом. Как вы думаете почему так туго обстоят дела у современного балета в России?
- Наш коллектив – по большому счету, единственная отечественная труппа, которая успешно работает над созданием оригинального балетного репертуара, основанного на традициях русского театра. Такой статус не столько сулит привилегии, сколько возлагает колоссальную ответственность. Мы выбрали дорогу, на которой у нас нет попутчиков. Опереться не на кого. Мы практически в одиночку развиваем язык современного психологического балета, адекватный XXI веку. Почему получилось так, что наш театр оказался единственным воином в поле? Думаю, не в последнюю очередь виновата та изоляция, в которой находились советские деятели балетного искусства. Долгое время многим из них казалось, что все самое ценное и интересное создается исключительно на Западе – в недоступном для нас мире. Но железный занавес пал, хлынул мощный информационный поток. И началось активное копирование образцов абстрактной западной хореографии, которая до сих пор почему-то считается у нас передовым и наиболее актуальным направлением. Однако для меня балет – не набор абстрактных движений под музыку. С моей точки зрения, балетный спектакль немыслим без мощного драматургического фундамента и глубокого философского содержания. То есть без тех основополагающих категорий, на которых веками строилось театральное искусство.
Московская премьера "По ту сторону греха" пройдет на сцене Большого театра, который пережил за последнее время много бед. Почувствовали ли вы, что атмосфера в театре изменилась в лучшую сторону? Вы как руководитель театра, в чем видите основную причину череды скандалов, свалившихся на Большой театр?
- Я верю, что коллектив Большого театра находится на созидательном пути и психологическая обстановка в нем будет только улучшаться. Искренне желаю Владимиру Урину успехов в его непростой миссии. Опыт и профессионализм наверняка помогут ему направить творческую жизнь театра в нужное русло. А говорить о скандалах в чужом коллективе не считаю возможным. Я ответственен только за себя и за свою труппу. Обсуждать других не имею никакого морального права.
Над каким спектаклем вы сейчас работаете? Есть у вас балет-мечта?
- Сейчас я работаю над двумя спектаклями. Один из них будет посвящен 70-летию снятия блокады Ленинграда. Премьера должна состояться 27 января 2014 года, и первыми зрителями станут ветераны и блокадники. Другой спектакль появится в конце следующего года. Это будет масштабная постановка, которая, надеюсь, удивит зрителей. Мы, по крайней мере, всегда стремимся к тому, чтобы каждым новым спектаклем ошеломлять публику, ломать определенные стереотипы, сложившиеся вокруг театра. В таких метаморфозах– смысл творческого процесса. Поэтому можно сказать, что балет-мечта для меня – каждый мой последующий спектакль. То творение, в которое я, находясь в поиске абсолютной гармонии и совершенства, вкладываю все свои внутренние силы.
