Станция "Звенигородская"

Ираида Самусеева
Возраст: 57 лет
Стаж работы: 7 лет

– Лично я на работу собираюсь как на праздник. Не могу себе позволить заступить на смену без причёски и макияжа. На меня же каждый день тысячи людей смотрят! Особенно с восьми до десяти часов утром и с шести до семи вечера – в часы пик. Я всегда улыбаюсь. Люди это видят. Некоторые стучатся в кабинку и говорят комплименты.

Кто-то из пассажиров спрашивает, как проехать до нужной станции. Любопытные пытаются разглядеть моё рабочее место и задают вопросы: «А где у вас педали? Вы же педали должны крутить, чтобы эскалатор двигался». Вежливо объясняю, что у нас всё автоматическое.

Рабочий день дежурного  по эскалатору длится 12 часов. В дневную смену десять из них я провожу в кабине. Передо мной – пульт управления эскалатором, телефон для связи с дежурным по станции. Посторонние вещи брать с собой нельзя, даже зеркальце. Поэтому поправить макияж или причёску я могу только во время перерыва. Когда в форму ввели красные пилотки, пришлось немного изменить стрижку.

Многие думают, что мы, дежурные по эскалатору, сидим целыми днями и ничего не делаем. На самом деле работа у нас хоть и монотонная, но очень ответственная. В случае ЧП надо успеть остановить эскалатор; в час пик, когда много пассажиров, вовремя включить дополнительные «лестницы» на подъём и спуск.

Больше всего я переживаю за малышей. Наверное, потому что у самой две внучки. Некоторые пассажиры даже совсем маленьких детей не держат за руку. Не все понимают, что эскалатор – это опасно. Призываю родителей взять своего ребенка за руку и не отпускать. Если вижу, что что-то упало у пассажира между ступеньками или у кого-то из девушек засосало полы пальто или длинную юбку, тут же останавливаю эскалатор.

Возраст: 54 года
Стаж работы: 3 года

– Станция у нас особенная. В дни, когда на стадионе «Петровский» идут футбольные матчи, для нас наступает самое напряжённое время. Среди поклонников «Зенита» встречаются разные люди. И иногда футбольные фанаты ведут себя вызывающе. Бывает, что бьют плафоны, а ещё обклеивают стикерами поручни и кабину. В такие моменты я закрываюсь и жду, когда схлынет толпа. А вечером после смены отмываю своё рабочее место.

Чтобы меня услышали, иногда добавляю голосу строгости. Некоторых пассажиров приходится вести от начала эскалатора до посадки в поезд. Дежурный по верхнему вестибюлю передаёт информацию мне, я – дежурному по станции. Такие пассажиры находятся под нашим наблюдением всю дорогу. Естественно, если кто-то начинает вести себя неадекватно, приходится вызывать полицию.

Возраст: 34 года 
Стаж работы: 9 лет

– Иногда меня спрашивают: «Катя, а у тебя клаустрофобии нет? Ты же целыми днями находишься в замкнутом пространстве». Я всегда отвечаю: «А вы, когда едете за рулём, чувствуете дискомфорт?» Это почти то же самое.

Из кабины я вижу и эскалаторы, и то, что рядом с ними. Если нужно срочно покинуть рабочее место по какой-то причине, звоню дежурному, приходит сменщица. В ночную смену картинка перед глазами меняется чаще: в кабине я только с восьми вечера до полуночи и с шести утра до восьми. А всё остальное время изучаю инструкции.

Возраст: 37 лет
Стаж работы: 3 года

– Когда я устаю, начинаю пристально вглядываться в лица пассажиров. Не потому, что хочу всех запомнить в лицо,  просто это помогает мне сосредоточиться. Глаз уже намётан: я мгновенно по выражению лица, по взгляду могу определить, кому требуется помощь. И в случае чего выключаю эскалатор.

На центральных станциях много пассажиров-иностранцев. Иногда они теряются, не понимают, как им добраться до той или иной станции, и идут к нам. Английского  я не знаю, но ведь международный язык жестов никто не отменял: всегда удаётся объяснить человеку дальнейший маршрут.

Сложнее всего с представителями мусульманских стран. Представьте такую картину. Шесть часов вечера. Пассажир спускается с эскалатора, на платформе расстилает коврик и начинает совершать намаз. Метрополитен – это особая зона, но не все пассажиры это понимают. Я вызываю дежурных. Но пока они спускаются, пассажир успевает свернуть коврик и уезжает.