Долгое время не мог понять, почему птицы не прилетают обедать в нашу ладную кормушку...
Никакие перемены блюд – хлеб, пшено, семечки, сало – не приносили результата. Длительные наблюдения за придворными стаями, изучение повадок, анализ периодов размножения также оказались бесполезны. Птицы есть, но есть отказываются.
Не желают принимать мою пищу.
Я вставал на зорьке, в мелкую крошку рубил батон, тёр сухари, перебирал зерно – к вечеру ничего не тронуто. Недовольство зрело в груди. Хоть бы муха села.
Лишь однажды пролетела мимо кормушки громадная, как круизный лайнер, чайка, бросила любопытный взгляд, но, оценив ничтожность подачи, легла на крыло.
Требовались новые формы. Положил в кормушку котлету. Через пару дней стряхнул прутиком вниз. Котлета мягко шлёпнулась на кромку асфальта, спугнув пару упитанных воробьёв.
Когда отчаяние достигло предела и я стал было уже задумываться о наличии в нашем районе аномальных зон, случай помог разобраться в ситуации.
Вернувшись по забывчивости домой, столкнулся у входа с соседкой. Раскланялись. Пока я копался в поисках ключей, старушка преодолела три ступеньки и привычным движением вывернула на мокрый газон около килограмма хлебных обрезков. Поймав мой взгляд, кивнула: "Съедят. А если не хватит, Марина Витальевна докормит. У неё вчера гости были, много осталось".
Ответ оказался банален. Практически все жители нашей парадной опорожняют ежедневно огромные пакеты с остатками хлебобулочных изделий непосредственно в кустах у подъезда. И сытые, жирные, с трудом волочащие от обжорства лапы птахи просто не в состоянии поднять свои туши к нам на одиннадцатый этаж. Словно тюлени, лежат они среди обрезков нарезных и дарницких, с трудом находя в себе силы доползти до ближайшей лужи, чтобы утолить жажду. И никаких аномалий. Лень и обжорство лишили птиц желания летать. Рождённые для неба, они выбрали путь попроще, лишённый встречного ветра и силы тяготения. Такая вот проза жизни.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
