– Какая насыщенная жизнь! Вот сидишь дома, один ничего не делаешь день за днём, а потом приезжаешь в Москву и тут сразу столько событий.
У вас каждый раз так получается?
– У меня работа такая – разговаривать с людьми. Это очень здорово на самом деле. Потому что обычно я про свои фильмы ни с кем не разговариваю, пока не приезжаю куда-нибудь вот так. Это своего рода психотерапия.
А как вы потом после таких поездок с друзьями и близкими общаетесь?
– Я с ними вообще не разговариваю, сижу, бурчу себе под нос. Жена подходит, спрашивает "Почему ты нам ничего не рассказываешь?". А я ей: "Да отстань ты!"
Зато у вас получаются невероятно насыщенные фильмы. Кажется, что все они – часть вашего собственного воображариума. Где вы все эти идеи берёте?
– Когда у меня кончаются идеи, я начинаю читать книги и довольно быстро что-то нахожу. А на крайний случай, у меня есть специальный ящик в столе, куда я складываю записки со всеми идеями, которые неожиданно приходят мне в голову. Часто хватает какого-то небольшого триггера, чтобы он запустил процесс придумывания. Кроме того, я работаю с очень хорошими людьми. У меня есть идея – у них есть получше – а я ещё лучше придумываю. И так мы вместе творим каждый раз. очень важно окружить себя хорошими людьми, с которыми весело играть в такие интеллектуальные игры.
А какими качествами должна обладать история, чтобы вы сняли фильм на её основе?
– Она должна быть мне интересной. То есть, мне нравится что-то уникальное. Когда у меня в Голливуде был агент, я сказал ему "Присылай мне только те сценарии, от которых все отказываются". Потому что, если это может снять кто-то другой, то пусть остальные режиссёры развлекаются. Я недавно поставил оперу в Лондоне («Бенвенуто Челлини» Гектора Берлиоза; спектакль начала 19-го века Гиллиам поставил в стиле "Монти Пайтона" и дополнил оперу сюрреалистичными цирковыми номерами), вообще я поставил две оперы, ни одна из которых раньше не была на сцене. Для меня очень интересно браться за такие проекты и оживлять их.
Но с таким подходом, вам наверное очень странные сценарии приносят.
– Недостаточно странные!
А можете вспомнить самую сумасшедшую историю, которую вам предлагали перенести на экран?
– Самым странным сценарием были "12 обезьян" (Гиллиам снял одноимённый фильм в 1995 году – Прим. Ред.). Я когда его прочитал думал, что вообще никто и никогда по этому не будет снимать кино. Но, к счастью, студия, которая им занималась, уже потратила миллион долларов на сценарий, и хотела пригласить Тома Круза и других ребят. Я сказал нет и взял Брэда и Брюса.
А любимы актёры есть у вас?
– Джеф Бриджес, Джонни – он отлично делает то, что у него получается, Мэтт Деймон великолепен. Я давно хотел поработать с Кристофом Вальцем, с Дэвидом Тьюлисом, с Тильдой Суинтон, и вот на съёмках "Теоремы Зеро" я их собрал вместе.
А есть те, с кем бы вы никогда не согласились работать?
– Я вам не скажу. Вдруг однажды передумаю, а будет уже поздно!
Ну, например, хотели бы вы у себя снять Ди Каприо?
– Лео отличный парень и он растёт как актёр с каждым годом. Я тут посмотрел "Волка с Уолл- Стрит" и он там играет просто фантастически… Хотя у него шея очень длинная… Ему приходится очень высокие воротники носить, присмотритесь.
Как вы думаете, почему у него до сих пор "Оскара" нет?
– Премия "Оскар" не имеет ничего общего с талантом. Я никогда не понимал кому и за что даются эти премии. Если бы ими всегда награждали только лучшие фильмы и лучших актёров, я бы относился к ним серьёзно, но год за годом выбирают не тех, поэтому мне плевать. Лео вообще повезло, что у него нет Оскара. Оскар может быть очень опасным, на самом деле. Вот Мерседес Рул получила его за роль второго плана в фильме "Король-рыбак". Все ей присылали цветы, поздравляли, а я отправил ей сообщение "Твоя карьера закончена". И я оказался прав.
А вы не хотели бы сериалами заняться?
– Сейчас все ими занялись, поэтому мне не интересно. Хотя, я мог бы снять пилотную серию года за два, а остальное пусть кто-нибудь другой доснимет. У меня, наверное, не получится – слишком много одного и того же. Мне вообще не нравится фильмы делать. Поэтому я могу сделать что-нибудь одно, потратить на это несколько лет, а потом заняться чем-то другим.
Вы хотите снимать пилот целых два года?
– Ну я все свои фильмы снимаю примерно столько. Я вообще довольно медленный, в отличии от этих парней с телевидения. Не понимаю, как они это делают.
Вы говорили, что черпаете вдохновение в книгах, а какие вы бы хотели экранизировать?
– У нас уже есть сценарий по роману «Добрые предзнаменования» Терри Прачетта и Нила Геймана. Но ни одна из тех книг, которые я за последнее время прочитал, для фильмов не годятся. Я думаю, мне сейчас интересней всего экранизировать рассказы.
А как вас занесло в "Страх и ненависть в Лас-Вегасе"? Это же не совсем ваша история, не такая фантастическая.
– Десять лет меня уговаривали им заняться, но мне было интересней заниматься своими проектами. А потом Алекс Кокс написал сценарий и это был конец. Я мне прислали сценарий, к которому прилагалось согласие на участие в съёмках от Джонни Деппа и Бенисио дель Торро. Я очень хотел поработать с Джонни и согласился переписать всё полностью. В итоге очень весело получилось.
А как вам работалось с Хантером Томпсоном (автором одноимённого романа)
– Я с ним старался пересекаться как можно меньше. Хантер очень тяжёлый человек! Он Хантер Томпсон!" Я восхищаюсь им, обожаю его необыкновенные книги, но мне очень не хотелось, чтобы меня затянуло это общение. Джонни приходилось проводить с ним все вечера и ему нравилось. Мы снимали самого Хантера в одной сцене в клубе "Матрикс" и это был абсолютно сумасшедший день. Он делал всё, чтобы с ним невозможно было работать. К вечеру я его убить уже хотел. Но самое главное, что когда всё закончилось, фильм ему понравился. Я был счастлив, потому что это последний человек, которого я хотел бы разочаровать. Мы с Джонни ужасно боялись, что ему не понравится.
Вы говорили, что у "Монти Пайтона" была цель – разбудить зрителя, заставить его понять какие-то вещи. А что люди должны понять, после просмотра "Теоремы Зеро"?
– А это их дело, мне плевать. Важно, чтобы они начали думать. Я хочу, чтобы люди отреагировали на фильм. Они могут полюбить его, могут возненавидеть – мне не важно, это не моя проблема. Для меня главное получить мощную реакцию. Самое ужасное, если они после фильма они говорят "Ну ничего так, сойдёт".
