77-ая сессия Генассамблеи ООН, которая сейчас проходит в Нью-Йорке, – то место, где представители стран высказываются о том, что их тревожит на мировой арене. В этом году все внимание ожидаемо было сосредоточено на российско-украинском конфликте, однако были затронуты и другие важные проблемы.
"Кладбище беженцев"
Президент Турции Реджеп Эрдоган начал с того, что похвалил свою страну – именно Анкара, по его мнению, прилагает больше всех усилий для стабилизации отношений между Россией и Украиной.
Затем он затронул палестинскую проблему, а потом... показал фото убитых детей беженцев, девятимесячного младенца Асыма и четырехлетнего Абдюльвахаба, лодку с которыми потопила греческая береговая охрана в Эгейском море.
Греция очень жестко отреагировала на эти обвинения. Представитель греческого правительства Иоаннис Иконому сказал, что Эрдоган использовал площадку Генассамблеи ООН "для распространения ложных обвинений" и "вульгарной пропаганды".
Немцы хотят в Совбез
Канцлер Германии Олаф Шольц считает, что его страна заслуживает места постоянного члена Совета Безопасности ООН. В планах – сначала попасть в число десяти временных членов, а затем и как постоянный участник.
Идею расширить Совбез ООН, правда, не только за счет Германии, но и за счет других стран, поддержали лидер Франции Эммануэль Макрон, премьер Японии Фумио Кисида, а также американский лидер Джо Байден и замглавы российского МИД Сергей Рябков.
А что делает Россия?
Нашу страну представляет Сергей Лавров. Его выступление на трибуне состоится только в субботу, но СМИ уже вовсю активно обсуждают его высказывания.
Пока что министр дал интервью изданию Newsweek и провел встречу с главой МАГАТЭ, где подтвердил наш настрой на продолжение взаимодействия с организацией "с целью принуждения киевского режима к немедленному прекращению обстрелов" Запорожской АЭС.
Также вчера вечером Лавров выступил на заседании Совбеза ООН. Там он заявил, что Украина окончательно превратилась в тоталитарное государство нацистского толка, а также сказал, что Запад восемь лет покрывал Зеленского, исходя из американского принципа: "Он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын".
