Бюджет страны сокращается на глазах, режется по людям. Стране больше не нужно столько проверяющих в налоговых органах, в отделах ипотечного кредитования и Пенсионного фонда. Знакомые дамы, которые ещё вчера отвергали отдых в Турции, сегодня ходят на собеседования к владельцам частных гостиниц и думают, стоит ли соглашаться на чёрную зарплату администратора и горничной в одном лице?
Моя подруга, которая, впрочем, защищена от материальных потрясений сдачей внаём кое-какой недвижимости, на фоне тревожных новостей из жизни уволенных приятельниц с интересом всматривается в лица продавщиц из супермаркетов. При каждой встрече со мной она медитативно повторяет: «Уволят – пойду в магазин. Какое это должно быть удовольствие смотреть, как люди, например, готовятся к праздникам: покупают шампанское, шоколад, подарки...»
Мне её оптимизм неведом. Я очень плохо считаю деньги, так что уверена, на кассе недостачу мне пришлось бы оплачивать ежедневно из собственного кошелька. При этом два моих высших гуманитарных образования совершенно непригодны для переживания каких-либо кризисов. И я внимательно всматриваюсь в лица дворников. Думаю, ранний подъём, физическая активность, свежий воздух можно в случае чего принять за светлую сторону перемен к лучшему. Убрал снег – лежи и книжки в телефоне читай.
И всё же потеря работы и кризис – это всегда немного разговор о призвании и поиске себя. Моя знакомая фея 27 лет по имени Ириша работает воспитателем в детском саду. Мы встретились на курсах по шитью. Когда я впервые её увидела, подумала: ну и цаца! Её ногти, накладные ресницы и высокие каблуки кричали о профессии, обязывающей общаться с мужчинами и делать им приятно.
Оказалось, девушка долгое время работала администратором в ресторане. Чаевые, бывало, превышали зарплату, а розы ей дарили чаще посетители, чем ухажёры. Но вот ресторанный чек вырос на 40%, ряды клиентов стали скудеть, а потом и хозяин решил, что администратор ему не нужен.
Болтаясь по съёмной квартире без работы, она наткнулась на свой диплом учителя. В школу сунуться ей духу не хватило, а вот в садик пришла. Заведующая взяла её без разговоров – детей много, воспитателей не хватает. Правда, все первые месяцы Ириша получала выговоры от грымзы-начальницы за внешний вид: «волосы убери – ты не на дискотеке», «что ты в лосины вырядилась – попой перед молодыми отцами крутить?», «блузку замени, ногти отпили, косметику смой».
На курсах по шитью она тем только и занималась, что перекраивала платья в нечто подходящее её пуританскому детскому саду. Вставать ей теперь приходится в 5:30. По ночам она готовит занятия для детишек и трясётся перед очередной проверкой на профпригодность. Ириша молится на выходные, жаждет отправки старой заведующей на пенсию, старушкину одежду, в которой ей приходится воспитывать детей, возит с собой в пакетике.
Всё-таки в люди она выходит в боевых шортах и мини-юбках. Надеется встретить принца по пути с работы. По пути на работу не надеется. В такое время принцы ещё спят. И вот тогда она расскажет суженому много историй про своих воспитанников: как Егорка признаётся ей в любви, Лерочка хочет быть на неё похожей, о том, что маме Елисея 44 года, тогда как папе – 24. Обоих своих мальчиков она держит в строгости и чистоте, те глаз не смеют на маму поднять. Когда Ириша об этом говорит, нимб над её головой светится и кажется ей гораздо ликвиднее роз от клиентов в ресторане.
