Из детства, если я что-то понимаю в устройстве человеческой памяти, люди помнят только те разговоры, в которых употреблялись уже известные им на тот момент слова. Дедушка умер, когда мне было пять лет. И все, что я помню с его слов, – это «Парус» Лермонтова и рассказ о том, как «торчал» (позже выяснилось, что это слово из футбольного сленга шестидесятников) Лев Яшин. Каждый, кто при мне вспоминает деда, говорит о нем, как о самом достойном человеке из всех, с кем приходилось жить/дружить/пересекаться. Поэтому не доверять его мнению я не могу.
На подкорке у меня записано так, что не стереть: «Лев Яшин – лучший вратарь мира. Безотносительно эпохи». Да, он играл за команду, которая мне не симпатична. Но это было в то время, к которому можно предъявить массу претензий, и не упоминая устройства и принципов функционирования отечественного спорта. Кроме того, что тогда играл Лев Иванович, я вообще ничего хорошего о 1950–60-х не вспомнил бы – разумеется, не свершись полеты Белки, Стрелки и Юрия Гагарина.
На прошлой неделе появились две новости, одна нелепее другой, касающиеся реконструируемого стадиона «Динамо», что в Петровском парке Москвы. Во-первых, трибуна фанатов гостей будет вмещать больше народу, чем своя. Сие, конечно, внутренний вопрос клуба. Но, на мой взгляд, это иллюстрирует полное неуважение руководства к тем немногим, кто поддерживал даже едва не сгинувшее в первую лигу «Динамо»-2006.
Во-вторых, открытый 22 октября 2017 года, в день 88-летия Льва Яшина, стадион будет называться «Динамо». Вдова вратаря запретила называть арену именем своего супруга.
Валентина Тимофеевна Яшина весной наложила вето на создание фильма о лучшем вратаре мира, и ее мотивы были понятны. Я бы тоже не хотел, чтобы моего родного человека играл Безруков. Но в случае с названием стадиона я ничего не понимаю.
Поклонникам бело-голубых не очень повезло с историей. К «Динамо» есть масса претензий по поводу ведомственного характера клуба, прозрачности структуры его руководства, принципов привлечения игроков в советский период. Но история справедлива, она все расставляет по своим местам. Поэтому у «Динамо» есть свой супергерой – с идеальной репутацией, сверхъестественными способностями и вечной преданностью команде.
Только ему могли разрешить защищать ворота сборной СССР в свитере с буквой «Д» на груди. Только ему могли разрешить сыграть один раз за сборную Турции, не опасаясь, что он уедет и останется в буржуазной Европе. Только ему могли разрешить выкурить пару сигарет перед игрой и убрать пачку после.
Лев Яшин уже после завершения карьеры сказал: «Чтобы футбол дал тебе хоть что-то, ему нужно отдать все. Я так и сделал: отдал ему всю свою молодость и здоровье». Он был слишком скромен, чтобы оставить какие-либо распоряжения относительно использования своего имени. Но, руководствуясь логикой Льва Ивановича, могу предположить, что он бы без проблем отдал его стадиону «Динамо». Не ради славы. А просто потому, что футболу нужно отдать все.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
