Писатель Людмила Улицкая и режиссер Александр Сокуров в рамках проекта «Открытая библиотека» обсудили взаимоотношения России и Европы, политики и культуры, рассказали, что такое, по их мнению, счастье.

Европа, мы не прощаемся!

Александр Сокуров:
На некоторое время мы можем расстаться с Европой. Но мы близкие родственники. У нас сестринские отношения. Мне кажется, Европа - старшая сестра. И эти узы, это родство совершенно невозможно нарушить. Хотя бы потому, что в общем смысле принципы у нас одни – у тех кто думает, чувствует и что-то создает. Это мое внутреннее убеждение. Я бываю часто в Европе, в основном работаю за пределами страны. И могу сказать, что эта связь существует, несмотря на все процессы в политике и экономике.

Людмила Улицкая:
Уже 300 лет, как качается этот маятник. Россия между Европой и Азией совершает колебательные движения. То ближе подходит, то дальше отходит. Но, пожалуй, не было за последние 50 лет бОльшего ухода от Европы. Что для меня чрезвычайно печально.

Культура нас вылечит

Людмила Улицкая:
На открытии Олимпиады в Сочи мы показали свои культурные достижения. Но если вдуматься, все художники, писатели, деятели культуры, которыми мы так гордимся, постоянно преследовались властью. Начиная от Александра Сергеевича Пушкина, который имел множество конфликтов с политиками, заканчивая русским авангардом в изобразительном искусстве. Это наша формула взаимоотношений культуры и политики. Она установившаяся, очень тяжелая. И без осознания этого факта мы никуда дальше не двинемся. Надо менять форму взаимоотношений. Культура в состоянии вылечить больную ситуацию, которая сегодня сложилась.

Александр Сокуров:
Культура состоит из множества совершенно разных людей. И чем больше среди нас разных и странных, тем лучше. Важно, чтобы эти люди оставались на свободе и могли высказывать свою точку зрения. Такие личности, без сомнения, были на излете советской власти. Это те, кто работал на заводах, в научно-исследовательских институтах. Я помню, как мы организовывали приезд Тарковского из-за границы. Собирались полные залы. Приходили студенты и техническая интеллигенция – так называемые «физики», интересующиеся культурой. Какие глубокие вопросы они задавали. Сейчас, к сожалению, такая публика встречается все реже и реже.

Эволюция приспособленных
Людмила Улицкая:
Эволюция – жесткая вещь. Во все времена выживал человек средний, наиболее приспособленный. Формула «не высовывайся» работала всегда. Тем, кто был заметен в социуме, выжить было гораздо труднее. В результате,  люди понижали свой уровень, старались быть не очень заметными. Нам надо признать этот факт. И не для того, чтобы знать, какие мы плохие.  А для того, чтобы знать: надо как-то выбираться из этой ситуации. Есть известные рецепты. Один из них– это принцип самосовершенствования и улучшения жизни вокруг себя, который вывел  Лев Николаевич Толстой. Я бесконечно дорожу этой идеей. И вся история моей жизни – это история прикосновения к людям, которые умели вокруг себя надышать такую атмосферу.

Александр Сокуров:
Вспоминаю свой разговор с Борисом Ельциным. В определенный момент, когда стало понятно, что нужно двигаться в новом направлении, а людей, которые смогли бы указать это направление, в России не оказалось, я спросил: «Почему?» Борис Ельцин ответил: «Вы снимали картины, их отправляли на полку, Шостакович сочинял симфонии, их не исполняли. Солженицина вообще выставили из страны. Все эти люди работали на будущее. А вот из экономической элиты никто не думал, какой будет наша страна, есть ли варианты, как общественность должна развиваться.» Речь шла  об эволюционном изменении внутри любой системы.

О профессионализме
Александр Сокуров:
Кино – это не искусство, это пока еще ремесло. Я – ремесленник. Как, например, гончар. Он сделал горшочек, полюбовался им, отставил в сторону. Все, он счастлив. В этом ремесленном усердии человек удовлетворяется малым. Вот у меня появилась возможность сделать фильм, о котором я мечтал – ну и хорошо, спасибо тебе, Господи, за это.

Людмила Улицкая:
Ремесленник и профессионал для меня синонимы. У нас происходит падение профессионализма во всех сферах жизни. Все меньше появляется врачей, которые ухом могут послушать больного и поставить диагноз. Все меньше инженеров, которые понимают, что они делают. Все меньше и меньше профессионалов во всех областях. Когда я вижу дворника, который красиво метет двор, я готова поцеловать этого человека. Я знаю, что настоящий профессионал – это всегда человек служения. Он не может работать плохо, он работает всегда одинаково, вне зависимости от того, сколько ему платят за его работу. А мы себе прощаем плохую работу. Это одна из наших общих болезней. Подобную претензию я предъявляю и к себе, и ко всем людям, которые снизили планку. А мы все снизили планку.

Как стать счастливым
Людмила Улицкая:
Я - зануда и мизантроп, и мне с детства было очень плохо. Моя мама, одаренная невероятно радостным и простодушным характером, говорила: «Люда, ну почему так: у тебя есть яблоко, тебе хочется апельсин, у тебя есть апельсин, тебе хочется банан. Почему я умею радоваться соленому огурцу?» В какой-то момент я ее услышала. Несколько лет назад я заболела. Ходила на лучевую и химиотерапию, было тяжело. И почему-то в этот период на меня "наехало" большое счастье. Вдруг я стала невероятно ценить хорошую погоду, красивое дерево. То, чего в состоянии здоровья я совершенно не ощущала. Начиная с этого момента я бесконечно дорожу каждым положительным моментом. У меня поменялась полностью "оптика". Гораздо больше радуюсь хорошему, чем огорчаюсь плохому. Видимо, к 70 с лишним годам я научилась больше радоваться, чем мне это было дано изначально.

Александр Сокуров
Мне стало легче, когда я понял: то, что делаю, все равно будет мало кому нравиться, то, что я делаю – очень несовершенно. Я прекрасно понимаю, что мой поезд ушел, что мой зритель ушел. В каком-то смысле меня это успокаивает. Силы дает то, что я всего-навсего режиссер, не писатель, ни какая-то там значительная фигура. На меня очень сильно действует, когда люди встают и уходят. Но я заставил себя уважать самые страшные проклятья, которые в этот момент раздаются в мой адрес. Люди ведь не всегда уходят из зала на цыпочках. И в этом нет вины зрителей, равно как и моей вины. Это такие условия жизни, взаимоотношения свободных людей.