Гармаш, Боярский и другие пацаны из 70-х вспомнили юность

Олег Рой, пацан из Магнитогорска

Запомнилась дружба...

В пять утра мне бросали камушки в окно. Открывал, спускался со второго этажа по дереву, и в начале шестого мы уже бежали разгружать машины с хлебом, чтобы заполучить себе две-три булки, разделить их и нормально наесться.

На Новый год мы ходили на «Гортеатр» – была у нас в городе такая красивая точка, где выставляли ёлку. И там собирались все районы. Здесь никто не имел права драться. Уж как я терпеть не мог двух пацанов из соседнего квартала – Феню и Пушкина, аж до тошноты, но только не на «Гортеатре». Могли и поговорить, и даже обняться. Но проходил Новый год – и всё! Весной кого-то встретил – получил в челюсть от того же Фени.

Сергей Гармаш, пацан из Херсона

Все кинотеатры города Херсона, в котором прошло моё детство, работали с 9 утра до 10 вечера. И в каждом из них в огромном количестве шло советское, а также французское и американское кино. И не было недостатка в зрителях, залы всегда наполнялись.

Когда, например, в кинотеатрах начали показывать «Фантомаса», естественно, всем очень захотелось посмотреть этот фильм. Но просто прогулять уроки в то время не представлялось возможным. И я попытался воткнуть спички в английский замок двери кабинета физики, чтобы учительница не смогла его открыть. Тогда она отменила бы урок, а мы – спокойно пошли в кино. В общем… попался я за этим делом. Влетело.

Александр Стриженов, пацан из Москвы

Самые яркие приметы того времени – это дискотеки, которые устраивали в каких-нибудь «красных уголках» госучреждений, где ради дополнительных денег к стипендии подрабатывали ночными сторожами мои друзья. На бюст Владимира Ильича надевали бейсболку, приносили какой-нибудь большущий магнитофон и плясали до самого утра. Главное было вовремя уйти – часов в шесть, когда открывалось метро, потому что к восьми в это учреждение уже могли прийти на работу серьёзные люди. 

И ещё, по истечении срока давности покаюсь в акте вандализма. Спровоцировано это было песней Аллы Пугачевой «Миллион алых роз»… А денег у меня таких не было и, собственно говоря, не было даже холстов, которые я мог бы продать. А произвести впечатление на Катю хотелось. И я… срезал все тюльпаны у памятника Ленину в городе Сочи. Мы были в Сочи на съёмках, все жили в гостинице. И Катя потом неделю не могла сдавать ключи от номера.

Дмитрий Дибров, пацан из Ростова-на-Дону

Среди самых ярких впечатлений – музыкальные: пластинки, которые невозможно было достать, и, конечно, создание, вопреки всему, фантастической джазовой державы в 70-х годах в Ростове-на-Дону.

Естественно, очень яркие впечатления остались от секса. Всё-таки пубертатный период. Это был юг, левый берег Дона – низкий, степной, вдоль всего города… Хотя мы даже сексом-то это и не считали: всё было настолько естественно… Стоило только нам это запретить, тогда всё могло бы приобрести скабрезный, пошлый и даже агрессивный характер. На самом деле, в голове не было никакого подтекста, важно было, нравится тебе кто-то или нет. Если не нравился, пусть он даже сын секретаря обкома, – ничего не выйдет, а нравится, так отчего бы вечером не повидаться?

Андрей Ургант, пацан из Питера

Тысячу раз мы ходили на первомайские демонстрации. Но никогда не доходили до Дворцовой площади, а всегда останавливались на Невском проспекте, там сейчас Дом актёра находится, Невский, 86. Там, наверху, на втором этаже, по-моему, Невский, 88, была роскошная «Пельменная». И мы шли, шли маршем, школа вся шла, а мы – юрк туда, в эту «Пельменную». А там продавались портвейн и пельмени. Мы брали двойные пельмени, с маслом или со сметаной, бутылочку портвейна.

И, будучи школьниками, мы сидели и эту бутылку на восемь человек выпивали. Это не было пьянство, это была акция, что мы не дошли всё-таки до Дворцовой площади, а нырнули в «Пельменную».

Михаил Боярский, пацан из Питера

Одни из самых ярких впечатлений – от кино. Первый фильм, который произвёл на меня впечатление, я посмотрел в деревне, в амбаре, с помощью передвижного кинопроектора. Это был «Александр Невский», который я смотрел раз 10. Потом были «Великолепная семёрка», «Брак по-итальянски», «Приключения Шурика», «Три мушкетёра» с Милен Демонжо…

Мы все с детства играли в войнушку и тысячи других всевозможных игр – колдунчики, штандер, ножички, чиж, лапта. Я играл в футбол, скакал с девчонками на асфальте, прыгал через скакалку. Старшие пацаны играли в пристенок – я не играл, мне запретили… Довольно послушный был парень, хотя ходил с компаниями, где были и драки, и поножовщина, и карты, и мордобой, – я в этом не участвовал, но всё это видел.

У нас было модно ходить в «Мороженицу» – купить сифон, поесть мороженого, проехаться на такси – вот максимум, на что мы были способны. Позже, когда мы уже заканчивали школу, многие наши ребята играли в ресторанах, подрабатывали – появились деньги свои собственные карманные. Ходили в шашлычные, покупали вино. Школьный вечер всегда сопровождался бутылкой вина, которое проносилось в футляре от трубы или от скрипки, их никто не проверял.

Можно было запереться в классе и там, перед тем как спуститься на танцы этажом ниже, выпить по стакану вина – уже было повеселее. Взрослые уже были мужики, по 14–15 лет. Когда был день рождения у кого-нибудь из нас и приходили одноклассники, на стол выставлялась бутылка кагора – ничего страшного в этом не видели ни родители, ни школьники. Даже на школьных вечерах, когда составляли столы, нам давали одну бутылку на двоих, но у нас в каждом классе была припрятана ещё и своя.

Анатолий Белый,  пацан из Тольятти