Главный герой картины – заслуженный скульптор-монументалист, классик соцреализма Николай Ферапонтов (Юрий Стоянов) на старости лет еле сводит концы с концами. Но однажды на пороге его дома появляется молодой искусствовед Мясоедов (Дмитрий Лысенков) и находит в подсобке картины, в которых неожиданно опознает шедевры. И тогда Ферапонтов решает выдать их за свои. Но в этой афере у него появляется соперник – старый знакомый и коллега Костя Костиков, подавшийся в евреи под фамилией Нахимсон (Виктор Сухоруков).
Светозаров
Режиссер картины Дмитрий Светозаров признался в интервью Metro, что, хотя фильм и обозначен как эксцентрическая комедия, это не совсем так:
– Под внешней эксцентрикой и комедийным сюжетом скрывается второй или третий слой, достаточно грустный и печальный. Поэтому я бы назвал мой фильм трагикомедией. Это истории двух стариков. Оба художники разной судьбы, не очень чистых биографий. Их судьбы – в мире новых технологий, новых реалий, в котором они, как и многие миллионы стариков, чувствуют себя чужими, непонятыми, одинокими, растерянными.
Внешний же сюжет, отметил режиссер, разворачивается вокруг подброшенных картин, которые с помощью опять-таки медиа возводятся в ранг шедевров советского авангарда, а Ферапонтов оказывается на грани получения миллионного состояния.
– Но потом окружающие его персонажи начинают откусывать от этих его так и недополученных миллионов свои проценты, и в результате он остается всего с пятью, да и те вот-вот отнимут бандиты, – рассказал он. – Сочетание трагического и комического сделало Стоянова единственным соискателем на эту роль.
Стоянов
Юрий Стоянов своего персонажа охарактеризовал как "абсолютно потерявшегося во времени человека":
– И это его безумное несоответствие времени, причем заслуженное несоответствие, потому что он был конъюнктурным, был ремесленником, строил карьеру, строил её идеологически, очень выверенно, так как в то время среди признанных художников, которые тоже лепили Ленина и рисовали Маркса, было очень много и талантливых людей... А это такой обратный случай, поэтому он автор собственной беды, собственной трагедии. Он создал эту сегодняшнюю свою жизнь своими руками. Хотя в том, что происходит с точки зрения быта, с точки зрения того, как и на что живут эти старики, прослеживаются и общие черты поколения.
По иронии судьбы Стоянов и Сухоруков, знакомые уже полвека, только здесь впервые вместе оказались на съемочной площадке.
– Я поступил в ГИТИС, когда мне было 16, а Вите 25. Он был такой изначальный артист, такой шукшинский персонаж, невероятно органичный, безумно естественный. И все очень завидовали этой его потрясающей естественности, – сказал Стоянов Metro. – Все эти годы мы не теряли друг друга, а в кадре вместе впервые. И это большое счастье, это тепло, это смешно, это прикольно, и самое главное в этом – неважно, играете вы врагов или друзей, когда у вас есть общее человеческое прошлое, зритель это чувствует. Нам это не надо играть, и мы уже можем вытащить оттуда нужные нам эмоции.
В фильме есть сцена, где Ферапонтов дает интервью блогеру Стасу Круглицкому и рассказывает, как якобы тайно писал по ночам свои шедевры. Репортеру Metro посчастливилось не только побывать на репетиции этой сцены, но и сняться в роли одного из блогеров, присутствующих на интервью. Здесь режиссером для нас выступил сам Стоянов, который не только словом, но и делом (например, известным жестом по локоть) показывал нам, когда нужно засмеяться. Впрочем, удержаться и так было невозможно.
О декорациях
Оператор Глеб Климов поделился мнением о внутреннем убранстве:
– На мой взгляд, в павильоне "Ленфильма" выстроили просто выдающиеся декорации – чрезвычайно реалистичные, фактурные, циклопических размеров, очень разнообразно насыщенные художественным инвентарем и произведениями скульптурного искусства, которые создавал наш персонаж.
Для людей, несведущих в кинопроизводстве, может быть очевиден вопрос: зачем снимать декорации, если можно найти и реальный объект. Но декорация позволяет нам не зависеть от режима освещения на улице, мы можем снимать днем и ночью в любой момент. Декорации позволяют сделать любопытные точки отхода. Например, в кладовке Ферапонтова стенка – отъемная. В отличие от интерьера, можно снимать "через полки".
Заказ на огромную скульптуру рабочего-стахановца для города Костомукши сошел на нет, а эскиз ботинка остался.
Алина Гараженко
Фото:
