Новости

"Слежу за делом Хачатурян": вышла книга о домашнем насилии от обладательницы премии "Лицей"

Интервью Metro с Кристиной Гептинг
"Слежу за делом Хачатурян": вышла книга о домашнем насилии от обладательницы премии "Лицей"
"Слежу за делом Хачатурян": вышла книга о домашнем насилии от обладательницы премии "Лицей"
Отзыв журналиста Metro на книгу "Сестрёнка". Фото предоставила PR-менеджер издательства Like book
Отзыв журналиста Metro на книгу "Сестрёнка". Фото предоставила PR-менеджер издательства Like book
Кристина Гептинг. Фото Любовь Астапенко, "Metro"
Кристина Гептинг. Фото Любовь Астапенко, "Metro"
Кристина Гептинг. Фото Любовь Астапенко, "Metro"
Отзыв журналиста Metro на книгу "Сестрёнка". Фото предоставила PR-менеджер издательства Like book1/4

30-летняя Кристина Гептинг из Великого Новгорода ворвалась в мир литературы, когда написала книгу "Плюс жизнь" от лица молодого человека, заражённого ВИЧ. За это произведение она получила престижную премию "Лицей". В сентябре вышла в тираж её вторая книга – "Сестрёнка", которая затрагивает тему домашнего насилия. Репортёр Metro пообщался с талантливой писательницей, узнав, как она научилась быть литератором, как развивает свой талант, насколько ей было сложно писать о ВИЧ, а кроме того, Кристина подробно рассказала, насколько её волнует тема домашнего насилия.

Когда вы поняли, что хотите стать литератором – писать хорошо у вас получалось всегда?
Ну, мне кажется, это не вопрос "получается или нет", а вопрос "хочется или не хочется". Любым творчеством человек занимается, прежде всего, потому, что ну, вот так захотелось. А получается ли, всегда ли получалось, сложно сказать объективно. Конечно, чем больше тренируешь навык, чем больше читаешь, чем интенсивнее растёшь в человеческом и интеллектуальном смысле, тем лучше пишешь. Но предела совершенству нет. А писать мне нравилось всегда, с детства.

Долго ли вы работали над языком, как его тренировали? Были ли люди, которые вдохновляли вас при разработке собственного стиля?
Ещё в студенческие годы, когда за моими плечами были только небольшие рассказы (очень слабые, я их никому не показываю сейчас), я заинтересовалась теорией текста. Даже в аспирантуру поступила, правда, быстро поняла, что литературоведение – это не мое. Но к трудам Лотмана и Успенского частенько обращаюь и сейчас.

При работе над текстом исхожу из того, что он, текст, должен быть равен сам себе. То есть язык, стиль, герой, тема – всё должно сойтись в одной точке.

Что вам помогает работать над стилистикой? Бывает, что вы написали предложение, а через пару дней вернулись к нему, чтобы полностью переписать? Какие проблемы есть у вас – расскажите откровенно. Может, вы считаете, что надо работать над диалогами, описанием пейзажей, проработкой характеров героев?
Конечно, я постоянно шлифую текст, редактирую и даже когда книжка уже на полках магазинов, иной раз хочется что-то подправить, переписать. Главная проблема – в принципе создать гармоничный текст. Не скажу, что сложно "делать" именно пейзаж или именно героя. Сложно может быть абсолютно всё – зависит от замысла. У меня вообще, мне кажется, много "литературных"  проблем. Признаюсь, комплексую, что пока не написала большого (ну хотя бы относительно большого) романа. Подозреваю, что для этого мне не хватает дыхания, воли, таланта, наконец. И всё-таки надеюсь, что однажды напишу именно роман. Столько впереди работы над собой, что подумать страшно.

Кристина Гептинг.
Кристина Гептинг.
Любовь Астапенко, "Metro"

Вам помогли книги гуру писательского мастерства о том, как стать литератором? Их много, даже Стивен Кинг отметился такой.
Я училась на курсах писательского мастерства и иногда почитываю книжки для писателей. В какой-то мере всё это помогает. Но не играет основную роль.

Ваша первая книга сразу получила премию "Лицей". Как думаете, почему? В чём её сила, чем она отличается от других?
Ой, сложно себя хвалить, да и не очень хочется, честно говоря. Книжку эту я написала уже три года назад, сейчас бы многое сделала по-другому. Но, наверное, раз уж эта небольшая повестушка нашла отклик не только у жюри "Лицея", не только у критиков, но и у самых разных читателей, значит, что-то в ней есть. Ладно, пожалуй, похвалю себя за её интонацию. Мне она кажется удачной и единсвенно верной, если говорить о ВИЧ.

Тема дебютной книги очень сложная. Но чтобы достоверно её написать, наверняка пришлось проштудировать массу литературы. Насколько это был трудоёмкий процесс?
Я искренне и давно интересуюсь медициной. Поэтому штудировать разную информацию о ВИЧ было очень интересно. И не только в медицинском смысле, но и в социологическом, конечно. Так что не назвала бы этот процесс трудоёмким. Ну, или мне, зануде, он таковым не показался.

Какие ещё сложные темы, проблемы освещались в книге, но побочно?
Детские травмы, одиночество, измены…

Вторая книга посвящена домашнему насилию. По данным за 2017 год, в России каждый час женщина умирает от рук абьюзера. Вы или ваши близкие сталкивались в своей жизни с подобным?
Да. И сейчас понимаю, что и в моей семье с этим сталкивалась чуть ли не каждая женщина (а у меня очень "женская" семья). Мы же понимаем семейное насилие шире, нежели нанесение побоев, верно? Оно может быть очень разным, и потому-то жертва может годами не понимать, что, собственно, она жертва. Абьюзер ведь начинает прежде всего обрабатывать голову и ломать самооценку.

Почему проблема домашнего насилия стала такой глобальной? Казалось бы, принять закон о домашнем насилии, ввести охранные ордера – и она решена...
Ну, во-первых, закон такой принять надо. И охранные ордера тоже нужны. Главное, чтобы этот закон, если он будет принят, в чём я, если честно, сомневаюсь, соблюдался, и чтобы ордера работали, а то ведь мы прекрасно знаем, что может случиться так, что "суровость российских законов скомпенсируется необязательностью их исполнения". А во-вторых, надо, конечно, чтобы наше общественное сознание куда-то сдвинулось уже, наконец, с патриархальной точки. Но здесь у меня мало оптимизма и что предложить, не знаю.

Ваша книга – это инструмент борьбы с домашнем насилием? Как думаете, может она стать ещё одним криком: "Сколько это будет продолжаться?
Книги – это книги, а не инструменты борьбы. Я, прежде всего, рассказываю истории. Они самоценны. Но если для кого-то моя книжка станет "инструментом" или "криком", ради бога. Каждый волен понимать прочитанное, исходя из собственного жизненного опыта и системы ценностей.

Кристина Гептинг.
Кристина Гептинг.
Любовь Астапенко, "Metro"

Следите за историями, связанными с домашним насилием? Может быть, какие-то легли в основу вашей книги? Например, трагедия сестёр Хачатурян.
А тут и специально следить не надо. Стоит только открыть соцсети или просмотреть ленты СМИ. Однако в основе моей книги – вымысел, и никаких конкретных историй я в виду не имела. За делом сестёр Хачатурян слежу с первых дней и изо всех сил надеюсь на милосердное и справедливое решение суда. И что опека, полиция, школа и прочие институты, помня о деле сестёр Хачатурян, постараются не допускать больше таких страшных трагедий.

Кто вам помог написать вторую книгу – может, вы тесно общались с жертвами, пытались понять их психологию? И что помогло вам проникнуть в голову преступника?
Никто не помог. Собственное желание, разве что. Я не журналистский текст писала, поэтому совершенно не обязательно было специально общаться с жертвами насилия. Не именно для повести, а просто по жизни, разумеется, я не раз общалась с женщинами, которые пережили разного рода семейные кошмары. Так что, мне думается, я немного понимаю, что происходит у них в головах. Хотя моя героиня Юля, мне кажется, у меня получилось как раз очень неординарной, необычной для условной роли "жертвы". В этом-то и фокус: ведь многие зачастую считают, что жертва насилия должна быть такой "сиротинушкой", а если она не такая, то не очень-то пострадала. Конечно, это не так.

А по поводу "тёмной стороны". Я писала частную семейную историю и попыталась поразмышлять над тем, как же получилось так, что именно в этой семье вырос человек, способный на гадкое преступление. И, кстати, однозначного ответа не нашла. Так случается, причём не только в дисфункциональных семьях, как у меня в книге. Случается – и всё.

Какие ещё глобальные проблемы современного мира вас волнуют?
Вопрос для конкурса "Мисс Вселенная" прямо. Мне сложно сформулировать ответ на него. Вообще, я не очень-то идейная. Лучше подобные вопросы адресовать каким-либо активистам. А я придумываю истории у себя на кухне, всего-то.

Пару слов о себе – на кого выучились, чем занимаетесь, помимо писательства, о чём мечтаете, кем работаете?
Окончила кафедру журналистики. Помимо писательства, я работаю (по специальности), воспитываю двух девчонок (старшей – почти 7, младшей – 4 с половиной), читаю книжки, смотрю сериальчики, пью винишко, глажу котиков. Мечтаю побольше путешествовать, пожалуй.