Жизнь молодого и симпатичного генерального директора H&M спокойная, потому что, несмотря на рецессию по всему миру, дела у сетевых магазинов недорогой модной одежды идут отлично. Но из-за недавнего пожара на бангладешской швейной фабрике имидж компании был подпорчен, хотя она даже не являлась клиентом этого завода. В эксклюзивном интервью Metro в штаб-квартире компании в Стокгольме Перссон предложил свежее решение этой проблемы: вешать на каждую вещь ярлык, информирующий покупателя о том, что она была сделана на безопасной для рабочих фабрике.
Рецессия навредила вам или же, наоборот, сыграла на руку, так как больше людей начали покупать дешевую одежду?
Мы, конечно, пострадали. Но в то же время, мне кажется, что очень многие люди открыли для себя наши магазины как раз в этот период. Сейчас покупатели начинают задумываться о стоимости своей одежды. Все хотят хорошо выглядеть в качественных вещах и не переплачивать за это.
Вас вдохновляют дорогие бренды?
Очень много тем для вдохновения у дизайнеров, поэтому мы и сотрудничали с Карлом Лагерфельдом и Viktor & Rolf. Но если посмотреть с точки зрения соотношения цена-качество, они нам проигрывают.
Сейчас ведутся активные споры об анорексичных моделях. Как вам кажется, должна ли H&M снимать моделей с более округлыми формами?
Мы большая компания и много рекламируемся, поэтому на нас лежит огромная ответственность. Не думаю, что мы всегда хорошо справлялись с этой задачей – некоторые наши модели были слишком худыми. Но мы работаем над этим, так как не хотим навязывать девушкам определенный образ, и, я думаю, мы преуспели в этом. В наших кампаниях участвуют совершенно разные модели разных национальностей и форм. Недавно у нас была довольно пышная девушка на плакатах, а сейчас Бейонсе, которую трудно назвать худышкой. Я считаю, что модели у нас должны выглядеть здоровыми. Есть девушки слишком тощие, есть?– с излишним весом, а есть и просто хорошо сложенные. Именно с такими мы стараемся работать.
Если вы скажете другим модным домам: «Мы работаем с более полными моделями, вам стоит делать так же», они прислушаются или рассмеются?
Сложно сказать. Вероятно, мы сможем что-то изменить, но индустрия моды необъятна. Сейчас в некоторых случаях мы говорим моделям: «Мы не работаем с такими типажами».Но, если честно, у нас тоже были очень худые модели, и это неправильно.
Значит, теперь вы будете пристальней следить за выбором моделей?
Я говорю: «Только здоровые модели». И теперь все в компании думают так же.
Кроме нового отношения к худым моделям в обществе появился повышенный интерес к экологии. Вы это как-то учитываете?
Покупатели интересуются этими темами, и мы не можем оставить их без внимания. Дело даже не столько в извлечении выгоды из этого, сколько в честности перед покупателями. Я хочу гордиться своей работой и, когда буду уходить из компании, оглянуться на все, что мы сделали, и понять – мы выполнили наши обязательства перед обществом: идет ли речь о выборе моделей, об экологии или о чем-то другом.
Месяц назад на фабрике в Бангладеш произошла авария, из-за которой погибли более тысячи рабочих. После этого H&M как крупнейший производитель одежды в этой стране обязалась помочь своим бангладешским поставщикам обеспечить безопасность. Ваши фабрики сейчас безопасны?
Эта трагедия ужасна, но я могу сказать, что конкретно с этой фабрикой мы не работали. H&M уже долгое время старается улучшить условия труда на своих фабриках в Бангладеш. Но абсолютной уверенности никогда не может быть. Несчастные случаи происходят и в Швеции. На данный момент у нас работают 100 инспекторов, которые проверяют, соблюдаются ли наши требования по безопасности на бангладешских фабриках.
Может, проблема в повышенном спросе на дешевую одежду?
В таком случае компаниям нет смысла работать с хорошими фабриками. Распространенное заблуждение, что дешевые бренды используют одни фабрики, а дорогие – другие. Помимо нас у наших поставщиков есть еще 30–40 клиентов, которые продают вещи как по низким ценам, так и по высоким. При этом зарплата рабочего остается такой же, вне зависимости от того, кто заказывает товар. На самом деле, важны не столько цены, сколько то, что делает та или иная компания. Не смотрите на цену. Может, это будет звучать слишком самонадеянно, но я вас уверяю, ни один производитель одежды во всем мире не делает столько, сколько делает наша компания.
И как это отражается на рабочих в Бангладеш?
У нас есть список химикатов, которые мы запретили к использованию в производстве по договору с нашими партнерами. Мы подписали новый план обеспечения безопасности для рабочих и настаиваем, чтобы сотрудникам выплачивали все, что им положено. Мы вовлечены в общественный диалог, учим рабочих отстаивать свои права и стараемся повлиять на тех, кто принимает решения. Недавно я общался с премьер-министром Бангладеш о возможном повышении размера минимальной оплаты труда.
И как она отреагировала на ваше предложение?
Мы уже дважды просили об этом, и вопрос обсуждали оба раза, а теперь, похоже, его еще раз поднимут. Но премьер-министр сообщила, что ее беспокоят последствия повышения минимальной заработной платы. Если здесь ее поднимут, компании могут переместиться в другие страны. Четыре миллиона человек работают в текстильной промышленности в Бангладеш. Ранее у этих людей вообще не было работы, и, естественно, они боятся ее потерять. Мы должны найти систему, которая подойдет и рабочим, и фабрикам, и стране.
Но разве потребители не могут повлиять?
Если бы одежда, сшитая на безопасных фабриках с достойными условиями для рабочих, была как-то отмечена, люди бы знали что именно покупать.
Это было бы оптимальным вариантом. Тогда исчезли бы многие предубеждения о том, что низкие цены свидетельствуют о плохих условиях работы.
