Не боитесь ли вы потерять свою постоянную аудиторию? Все-таки в большей степени вы известны как автор фантастического жанра...
Я всегда завидовал режиссерам. От них почему-то никто не ждет, что они станут бесконечно штамповать одни триллеры – или только любовные драмы. Всегда мечтал о такой свободе, как у них – и всегда за нее боролся. На самом деле, у меня нет двух похожих книг. Даже в трилогии "Метро" все три романа – разные. Какая разница, в каком жанре написан роман? Главное, чтобы от него нельзя было оторваться, чтобы он трогал, задевал, заставлял переживать и думать. Надеюсь, читатели уже привыкли к моим экспериментам, и новый их не напугает.
Дмитрий Глуховский. Фото Ксения Таврина.
Почему вы выбрали криминальную драму? Что повлияло на этот выбор?
На самом деле, "Текст" - скорее, психологический триллер. Но в нем есть и драма, и криминальная интрига, и надрывные отношения между детьми и родителями, и между мужчинами и женщинами, и неразрешенные противоречия между живыми и мертвыми. Не ждите плоского детектива: это не просто игра в загадки. Жизнь на эту книгу вдохновила. Это слепок нашего времени.
Назовите, пожалуйста, ваше любимое литературное произведение этого жанра?
– В нашей современной литературе нет таких примеров. Я бы тут скорее о Трумане Капоте вспоминал, о Борисе Виане, о нуаре во французском послевоенном кино. Но ведь и многие книги Достоевского можно формально отнести к криминальной драме.
Какие музыкальные композиции могли бы стать саунтреком к “Тексту”?
Вообще, книгу я пишу под минималистическую электронную музыку – например, "Trentemøller", но использую саунд из некоторых западных сериалов – "Больница Никербокер", "Мир Дикого Запада". Хотя, как мне кажется, новый городской рэп – от "Скриптонита" до "Хаски" тоже хорошо подошел бы. Ну и, конечно, как обычно, создается оригинальный саундтрек, который мы вывешиваем в официальной группе книги в Вконтакте.
Становились ли вы (или ваши знакомые) когда-то героями каких-то криминальных историй?
Мне кажется, у нас в стране законы напоминают мины-растяжки в горячих точках: лески протянуты повсюду, однажды обязательно не заметишь и подорвешься. Люди должны чувствовать себя всегда виноватыми, потому что тогда они послушны. Не зря говорят, что полстраны отсидело. Я – осторожный сапер, так что пока проносило. (смеется). Но знакомые влипали, да. А другие становились жертвами.
Консультировались ли вы с сотрудниками полиции, работая над этим произведением? Охотно ли они помогали? Как реагировали на то, что вы собираетесь выставлять их в не самом приглядном свете?
Консультировался и с сотрудниками полиции, и с оперативниками ФСКН. Помогают охотно, но на условиях анонимности. Я в этой книге не собираюсь огульно всю полицию изобличать или всех преступников оправдывать. Мне не это интересно, а искушения, соблазны, испытания, с которыми сталкиваются полицейские: власть, безнаказанность, теневой доход. Интересно, как удается противостоять. Интересно, что подталкивает других людей к совершению преступлений, приходит ли раскаяние, когда теряется чувствительность. Огромное количество макулатуры в литературе и мыла по телевизору забили эту тему шаблонами. А мне хочется написать честно и точно. И так, чтобы было не оторваться.
Тема преступления и наказания уже находила отражение в нашей литературе. Можно ли сейчас в рамках современной действительности дать этой теме новую жизнь, вложить какой-то совершенно новый смысл. Или Фёдор Михайлович Достоевский сделал всё что можно ещё в свое время?
Очень изменились представления о нравственности в нашей стране за последние двадцать пять лет. Сначала у нас снизился болевой порог: из-за уличной преступности, из-за насилия по телевизору. Теперь размывается понятие правды, ложь становится модно оправдывать высшими интересами. Взяточничество и коррупция стали нормой. Такого явления, как честь, больше нет. Раньше была разница между службой и работой: в первом случае ты действуешь для общего блага, а вознаграждение тебе – почет и статус, во втором – ради денег. Теперь все работают – военные, врачи, полиция, духовенство. Достоевский про сегодняшнюю Россию ничего сказать не сможет. Ему пора делать апдейт.
У многих писателей свои писательские традиции, а что у вас? Как вы работаете?
Работа над романом – сложный процесс. Надо из живых, растущих ветвей плести сеть, в которую будешь ловить своего читателя. Тут должно быть и планирование, и путешествие по течению, и поиск, и общение. Нельзя героев принуждать, надо слушаться их. Еще глина не застыла, еще половины черт нет – а они уже спрыгивают со стола и норовят удрать, подраться или влюбиться. Пишу целыми днями: надо погрузиться в историю с головой, чтобы поверить в неё.
Не передумали еще возвращаться во Вселенную Метро?
Со вселенной "Метро 2033" покончено. Это была хорошая метафора, чтобы поговорить о том, что происходит с нашей страной, и отличное приключение длиной в двадцать лет. Но сейчас мне хочется сделать портрет сегодняшней Москвы – и сегодняшней России. Точный, без экивоков и без прикрас. "Текст" будет гипер-реалистическим. Но скучать вам не придется, не переживайте.