Писатель Маша Трауб на Московской международной книжной выставке-ярмарке (ММКВЯ), которая откроется 5 сентября, презентует свою новую книгу "Любовь со странностями и без". Репортёр Metro встретился с Трауб накануне этого события и расспросил её о творчестве, современной литературе и школьных годах. Именно на школьную тему Трауб пишет колонки в один из столичных журналов.
На днях прочитал одну из последних ваших колонок: “Краш-тест для первоклассника”. Ваше самое яркое воспоминание о школе. И стоит ли чего-то опасаться родителям, которые поведут своих детей в школу?
Всё будет хорошо. Дети перейдут и во второй класс, и в третий класс, и школу окончат. У меня сын в этом году поступил на физфак МГУ. Это тот самый Вася, который стал героем книги "Дневник мамы первоклассника". Книга и сейчас остается бестселлером, и читатели удивляются, насколько быстро летит время – казалось, еще вчера Вася – первоклассник, а сегодня уже студент. Многие до сих пор спрашивают, не перешел ли он во второй класс… Дочка переходит в четвертый класс, а я... У меня нет ярких воспоминаний, точнее, их слишком много, потому что я поменяла шесть школ, приблизительно.
Много.
Ну, мягко говоря. Я училась и в Москве, и на Северном Кавказе, и на Севере, и в Карпатах я училась, так что у меня крепкая психика. И некоторые сюжеты есть в моих книгах…. А родителям надо получать удовольствие и наслаждаться школьным периодом в жизни детей. Все быстро заканчивается, быстрее, чем хотелось бы.
В ближайшем будущем не планируете написать какую-то книгу именно про школу?
Про школу уже есть книга, она уже вышла, называется "Второй раз в первый класс”. Это продолжение “Дневника мамы первоклассника”, история о том, как в первый класс пошла моя дочка, что изменилось за это время. Книга нравится читателям.
Для журналиста очень важно не работать вхолостую и получать обратную связь от читателя. Мне очень по драйву, когда даже один человек напишет на рабочую почту: “О, Кирилл, статья честная и объективная. Очень хорошо”. Насколько важно у писателя получать эту обратную связь и в чем, в первую очередь, она выражается?
В тиражах, в количестве проданных экземпляров. Чем выше тираж, тем лучше. Чем больше географический охват, распространение, тем лучше. Читают ведь не только в Москве и Питере, читает вся страна и русскоязычная аудитория за рубежом. Если тебя читают в регионах, желательно, в дальних регионах, то это очень здорово.
Вам пишут письма?
Да, конечно.
Какое запомнилось из последних?
Запоминается, скорее, просто благодарность читателей. Я в прошлом журналист. Окончила МГИМО и десять лет отработала в ежедневных газетах и журналах. И даже застала то время, когда существовали отделы писем. Вот сейчас таких отделов нет, и очень жаль. Читать настоящие, "живые" письма, разбирать чужой почерк -- это очень полезный опыт. Сейчас мне пишут на Фейсбук. В издательство приходят отклики, и на встречах я с радостью общаюсь с читателями. Встречи проходят регулярно, в разных городах: в Петрозаводске, в Питере, где угодно. Отклики совершенно разные. Да, часто спрашивают: “Как вы относитесь к критике?” Очень спокойно отношусь.
На встречах не было такого, чтобы вас яростно критиковали?
Нет, у меня всё-таки очень доброжелательные читатели.
Вы можете сказать, что вы чувствуете своего читателя? Есть у вас такое ощущение?
Да. Я пишу то, что мне самой интересно. И я могу оценить свой труд со стороны. Я никогда не халтурю, не работаю в "полноги". У меня три книги в год, это достаточно плотный график. Но для меня, как для профессионала, важно качество текста прежде всего. А если я честна сама перед собой, то и читатели это чувствуют.
В одном из интервью вы сказали интересную фразу: “У литературы нет акцента”. Актуально ли это сейчас и что вы имели в виду?
У хорошей литературы нет акцента в том смысле, что если это красиво, если профессионально сделано, если есть характерные детали, если текст "вкусный" – это всегда читается и не важно, на какой этнической и гендерной основе он написан.
Из современной литературы, как вы считаете, какие сейчас жанры наиболее востребованы?
Понятия не имею. Фантастика всегда востребована. Так называемые любовные романы – очень размытое определение, кстати, тоже востребованы. У каждой полки есть свой читатель. Мне вот, например, все равно, на какой полке стоять. У каждого жанра есть свои поклонники.
Давайте назовём три книги, которые вы недавно прочитали.
То, что мне очень понравилось - это роман Александра Архангельского, блестящего журналиста прежде всего, называется “Бюро проверки”. Очень мудрый и тонкий текст. Летом прочитала Гузель Яхину “Дети мои”. Добрый и гомерически смешной сборник рассказов Бориса Минаева "Девушки 80-х, или Ковбой Мальборо".
Верно ли распространённое мнение, что один и тот же классический роман надо перечитать как минимум несколько раз?
Конечно. Люди восстанавливаются на классике. Нужно восстанавливаться на классической музыке, на классических текстах. У меня в институте преподавал литературу Юрий Павлович Вяземский...
Тот самый?
Тот самый. И, поверьте, мы читали не просто много, а очень много, и сдать ему экзамен было очень сложно. Мы читали нескончаемыми стопками, за что ему все – его ученики, несколько поколений - очень благодарны.
Ваши дети читают ваши книги? Они высказывают мнение: вот эта книга ничего, а вот эта - лучше?
Что-то читают, что-то нет. Но я не требую от них рецензий. Человек, даже маленький, имеет право отложить книгу, потом вернуться к ней, начать читать с конца, с середины. В этом нет ничего ужасного. Единственное правило, которое у меня было для детей - знать школьную программу. А дальше - читать всё, что угодно. Сын сейчас читает книги на языках, научно-популярные, связанные с физикой, более сложные, уже профессиональные тексты, я вообще не понимаю, о чём там идет речь. Дочка читает то, что положено читать детям в девять лет. Две мои детские книги она читала. Но для сына и дочери я прежде всего мама, а уже потом писатель.
Если в какой-то день сын придёт и скажет: “Мама, я прочитал твою книгу, и мне не понравилось”.
Ну и отлично. Я всегда уважаю чужое мнение, тем более сына. Все-таки мои дети растут в семье пишущих людей – муж тоже писатель и журналист. Кроме того, у меня выходят колонки в журнале "Огонек" - про школьные будни и проблемы. И в них -- только то, что я чувствую, что знаю, что я сама пережила. Поэтому когда я спрашиваю у сына "Ну, расскажи, как дела?” Он всегда в шутку уточняет: “Тебе для колонки или так, для жизни?”
Он так спрашивает?
Да. И дочка, кстати, тоже может спросить: “Тебе для чего?”. У нас с ними очень доверительные отношения. Я умею слушать, умею задавать вопросы, и мне действительно интересно то, чем они живут. Не важно для чего: для жизни или для колонки.
Я сам пробовал писать, так, в стол, в этом плане не сложилось у меня. Несколько страниц есть, но потом забросил. В современном мире что самое сложное для писателя? Как вступить на эту стезю?
Не знаю.
Нет рецепта, да?
Нет, конечно. У каждого своя дорога. Мне, например, для этого нужно было выйти замуж очень рано, в двадцать один год, за профессионального журналиста, родить ребенка, к двадцати восьми годам состояться в профессии в качестве журналиста-международника, работая в очень хороших изданиях, с лучшими редакторами. А потом услышать от мужа, что ему нужна дома жена-домохозяйка, а не журналист.
Повились проблемы со временем, да?
Да. И, собственно, в двадцать восемь лет первую книгу я написала на спор, на шоколадку. Поэтому… Каждый выбирает свой путь. И свой ритм. Кто-то пишет один роман в пять лет, кто-то живёт в графике, в котором я живу. У всех все по-разному.
Работа журналистом и работа писателем – главное отличие?
Объем.
А как вы будучи журналистом поступали, когда какой-то из героев просил вас что-то поправить в материале или какое-то слово не писать? Или о чём-то не писать? Вы просили его давать какую-то историю взамен или соглашались на его требования?
Я старалась делать так, чтобы у меня таких ситуаций не возникало, потому что нас, всё-таки, немножко по-другому учили, у нас другая школа. Я брала интервью у Жака Ширака. Как вы себе представляете, что я могу у него попросить? Заменить что-то или о чём-то не говорить? Мы просто очень тщательно готовились. Я помню ситуацию, когда опоздала на интервью, что было немыслимо и непозволительно. За это увольняли в наше время. Вернуться без интервью я не имела права. Человек, герой моего интервью, очень известный, устроил мне экзамен. "Десять вопросов, правильный ответ на один вопрос – одна минута интервью". Я отвечала на его вопросы о нем же: как звали его двоюродную бабушку? Какой любимый запах? Любимое блюдо? Это все было в прошлых интервью для разных изданий. Я их прочла все до единого, включая самые ранние. И могла цитировать героя. Интервью состоялось.
Последний поступок, за который вам было стыдно?
Стыдно… Скорее, неловко. Я пыталась повлиять на сына. Хорошо, что он меня не послушал.
Считаете ли вы себя успешной и что вкладываете в это понятие?
Для меня важен успех моих детей. Их достижения – мои достижения. Я состоялась как мама. Для меня это важнее всего, потому что книги, журналы, газеты, колонки - это все замечательно, это любимая работа, но я, прежде всего, мама. И мое предназначение – вырастить детей.
Вы счастливы?
Да. Когда все рядом – да. Это такое, секундное, на долю секунды ощущение, когда все бывает хорошо.