Режиссёр Джонатан Демме, получивший премию «Оскар» за триллер «Молчание ягнят», решил показать миру Мэрил Стрип, какой её ещё никто не видел – в косухе, увешанную цепями, с кучей колец, которую ничего не интересует, кроме рок-музыки. Героиня Стрип умудрилась родить троих детей, но благополучно забыла про их существование. В жизнь взрослой дочки Джулии (Мэми Гаммер) она вернулась в тот момент, когда Джулия, доведённая до отчаяния разводом, готова покончить с собой. Матери и дочери предстоит наверстать упущенное и найти общий язык. 

Что вас привлекло в роли депрессивной Джулии? Играть эмоционально опустошённую героиню интересно?  

– Это самый большой подарок – иметь возможность играть непривлекательную героиню. Здорово, что не нужно было в каждом кадре беспокоиться, хорошо ли лежат волосы, не стёрся ли блеск на губах. Это действительно раскрепощает и позволяет быть более правдивым и честным. Кроме того, это здорово – сниматься в такой одежде (практически весь фильм она ходит в пижаме с взъерошенными волосами. – Прим. ред. ). Сейчас я снимаюсь в проекте, где играю члена Женского армейского корпуса 1942 года. Мне приходится носить  накрахмаленную, плотную военную форму – это полная противоположность тому, что я носила в «Рики и Флэше». Я скучаю по пижаме. 

Своего папу по фильму Кевина Клайна вы знаете давно. Легко было с ним сниматься, ну, и с мамой, конечно?  

– О Боже, да. Нужно быть дураком, чтобы упустить такую возможность. Кевина я знаю почти всю свою жизнь, и наша работа была наполнена любовью. При работе с мамой главной задачей было отдалиться. Нас с мамой многое связывает, у нас очень тёплые отношения. И проверить эти отношения на прочность, отодвигать их каждый день на второй план было чертовски сложно. 

Правда, что режиссёр старался сделать так, чтобы вы даже не говорили друг с другом между дублями, чтобы сохранить напряжение между вашими персонажами?  

– Да, это было так, но я тогда не понимала, что происходит. Джонатан объяснил это маме, но ничего не сказал мне, и я сначала с удивлением обнаружила, что наши гримёрные трейлеры были в разных концах, даже стулья стояли всегда порознь. Я сначала думала: почему это все тусуются без меня?! Но оказалось, это было так задумано, чтобы я почувствовала то, что чувствовала Джулия: будто ей не уделяют должного внимания, не заботятся о ней должным образом. Джулия ведь ощущала себя брошенной своей матерью и была несчастна. Но оказалось, всегда можно что-то исправить, если постараться. И, когда Рики возвращается и пытается наладить отношения с Джулией, та оттаивает.

Ваша мама научилась играть на гитаре ради этого фильма и много поёт в картине. Но вы подпеваете группе «Флэш» только в последней сцене. До этого вы видели, как они репетируют?  

– Нет, я слушала их впервые. Круто! Я знала только то, что мама очень много и усердно работала. Джонатан собрал отличную команду настоящих музыкантов, и они действительно спелись. Мама полюбила их команду. 

Ваш брат музыкант, мама отлично поёт. А у вас есть музыкальный ген?  

– Я могу петь достаточно хорошо, но, боюсь, этого никто не услышит. От одной мысли, что мне придётся петь перед большой аудиторией, меня парализует страх. 

Вы всегда хотели стать актрисой, или были другие мечты?  

– Я думаю, что я всегда хотела стать актрисой. Я росла с этим. Я видела, какой счастливой эта работа делала маму. Родители всегда  поддерживали меня в том, что приносит мне радость. И я не могу представить, чтобы радость мне приносила, к примеру, работа экономиста.