Главный герой фильма «Фрэнк» молодой парень (его играет Донал Глисон), жаждущий стать музыкантом и попадающий в состав эксцентричной поп-группы, возглавляет которую таинственный и загадочный Фрэнк, никогда не снимающий бутафорскую голову.

Как люди должны догадаться, что под искусственной головой в течение всего фильма находитесь действительно вы?
Они и не догадываются (смеётся). Ну, вообще, если вы внимательно посмотрите на мои руки и какие-то детали, то сможете убедиться, что это действительно я.

Что оказалось самым необычным и запоминающимся в съёмках с гигантской головой из папье-маше?
Это в целом было очень весело. Не успел я водрузить на себя эту голову, как чувство озорства и анархии внутри меня возросло в несколько раз. Иногда, когда я стоял на съёмочной площадке в голове Фрэнка среди других актёров, у меня создавалось впечатление, что они смотрят на меня и спрашивают себя: «Что он там себе думает? А не спит ли он там?!» Какое-то время я не понимал, как вообще можно что-то изображать с этой громадиной на башке. Но через какое-то время мы нашли ходы, с помощью которых Фрэнк ожил. Надеюсь, зрители смогли оценить весь спектр эмоций, которые выражало это, казалось бы, бесчувственное лицо. Такое взаимодействие между аудиторией и маской мне кажется одной из находок фильма.

В этом фильме ярко прослеживается тема того, как сложное детство может повлиять на творческого человека. Вам знакомы подобные проблемы?
О, да. Когда я учился в театральном училище, я считал, что унижения и боль просто необходимы, что именно они в конечном итоге переходят в некое качество. Мне казалось, что личность должна пройти через испытания и это очень важно для её формирования. Теперь я в это не верю, но верю в то, что нужно много работать и преодолевать, чтобы был результат. Талант – это одна вещь, но есть ещё и трудовая этика. Я видел много талантливых людей, которые, казалось, не понимают, что значит слово «работать», у них не было представления о сроках. Они работали по вдохновению, а оно не всегда приходит в нужное время. В конечном итоге это выглядело просто непрофессионально. Что касается творческой тоски, страданий, тревог по поводу искусства и моей роли в нём, надеюсь, я всем этим уже переболел, и всё это оставил в стенах театрального училища.

Раз уж речь зашла о работе. У вас широкий спектр жанров и кинопроектов. Это часть общего плана, или вы просто берётесь за всё, за что только можно?
Отчасти последнее. Мне предлагают, и я пробую себя в этой роли, а попробовав, мне хочется сделать что-то новое и, как правило, каждое новое предложение – это что-то особое. Я пытаюсь не повторяться и делать разные вещи. Без частичных повторов, конечно, не обойтись, но я стараюсь ловить себя на каких-то своих излюбленных приёмах и истреблять их.

Скажите, а вы когда-нибудь испытывали давление из-за вашей необычной фамилии?
Вы имеете в виду из-за Райнера Вернера Фассбиндера (немецкий кинорежиссёр, сценарист, на счету которого несколько призов Берлинского кинофестиваля. – Прим.ред.)? Как только не издевались над моей фамилией в раннем детстве и в школьные годы, как только её не коверкали... Но это, пожалуй, единственное неудобство, которое я испытывал. Я думаю, что вы просто привыкаете к имени, не так ли? Это моё имя, что я могу поделать, если у кого-то возникает желание сократить его, смешно исказить и срифмовать с чем-нибудь неприятным. А сколько раз это делали!