Чем вас зацепил сценарий комедии «Ёлки лохматые»?
«Ёлки лохматые» интересны мне, в первую очередь, как молодому отцу, ведь этот фильм в том числе рассчитан на детей. К тому же, как актёру, мне хотелось попробовать свои силы в комедийном жанре. Ещё одним положительным моментом для меня стало то, что наш фильм отсылает зрителей к известной всем комедии «Один дома». Но если там залезть в чужой дом пытаются воришки-неудачники, а им мешает оставшийся дома мальчик, то в нашем случае в роли таких «охранников» выступают собачки Пират и Йоко, известные зрителю по фильму «Ёлки 3». Такой вроде бы незамысловатый, но при этом любопытный сюжет.

Комедий много, что в этой самого удивительного?
Перед нами не стояла задача удивить взрослых. Мы хотели удивить маленьких зрителей, преподнести им всё так, чтобы было понятно, смешно и даже полезно. К примеру, мы хотим напомнить им, что домашние животные – это прежде всего ответственность.

В вашей семье есть питомцы?
Нет. У нас питомцами являются наши дети. (Улыбается.)

А детям картину показали уже?
Да, на премьеру «Ёлок лохматых» мы пришли всей семьёй, потому что это – по-настоящему семейное кино, и участие в нём я посвящаю своим детям. Наконец, у меня появилась картина, которую я могу показать своим детям. Я всегда внимательно следил за тем, чтобы тот бэкграунд, который я накопил к сегодняшнему дню, не дай бог не попался им на глаза. Я постарался сделать все, чтобы вызвать у них эмоцию, а не просто интерес к тому, что папа на экране.

Какие наиболее сильные впечатления остались у вас от этой работы?
Я в очередной раз поработал с прекрасным петербургским артистом Яном Цапником, который на протяжении долгого времени является моим другом. Ян – симпатичный, глубокий человек, очень эрудированный. Мы с Яном играем двух простых, забавных «джентльменов удачи», с которыми происходят всевозможные нелепости – они падают из окна, с высоты второго этажа, с лестничных проёмов, горят, бьются током, попадают во всяческие заварушки. Уверен, наша команда каскадёров во главе с Олегом Корытиным потирала руки в ожидании, когда мы наконец-то закончим натурные съёмки и перейдём в павильоны, где они смогут вволю поиздеваться над нашими персонажами. «Ёлки лохматые» – по большому счёту кино трюковое.

Какая трюковая сцена стала для вас самой сложной?
Сцена горения. Мне нужно было выпрыгивать из окна второго этажа горящим, вниз лицом, без всяких поддавков. В общем, пришлось преодолеть собственный инстинкт самосохранения, который я к своему 41 году уже выработал. Поначалу мой организм отказывался прыгать в окно. Но после слов «Камера! Мотор! Начали! Подожгли!» я всё-таки сделал это. Причём без страховки. Мы долго репетировали, прыгали в маты, в коробки. Естественно, все трюки продумывались. У нас был потрясающий постановщик трюков Олег Корытин, который, например, работал над трюками в фильме «Человек с бульвара Капуцинов». Олег за свою жизнь снял не одну картину, и я не первый у него артист, который с нуля попадает в трюковое кино. Благодаря ему я преодолел если не страх, то защитный рефлекс. Почувствовал себя мальчишкой, прыгающим с забора.

Какие из последних российских фильмов произвели на вас впечатление?
Мне понравился фильм «Вий» в 3D. Я считаю эту работу большим успехом, она сделана на очень высоком уровне. Что касается авторского кино – с ним у нас никогда проблем не было. Из последнего, например, на меня произвели сильное впечатление фильмы из конкурсной программы юбилейного «Кинотавра». Впрочем, отдельного упоминания достоин фильм Михаила Сегала «Кино про Алексеева».

Как считаете, в каких жанрах современные российские режиссёры не слишком сильны?
В общем-то, мы во всех жанрах находимся на стартовых позициях. Преемственность советского кино уже прервана, сейчас идёт зарождение некой новой эры, процесс поиска нового языка, который поможет режиссёрам донести до зрителей разного рода высказывания. Не могу не сказать про так называемое фестивальное кино – фильмы, зачастую рассчитанные на конъюнктуру, фестивальные призы. Таким фильмам далеко до той степени метафоричности, которой обладало советское кино. В эпоху цензуры те картины активно использовали аллегории, иносказания, что заставляло зрителей думать. Существовало понятие послевкусия, понятие смысловых слоёв. Сейчас всё показывается «в лоб», и если не слишком примитивно, то уж точно излишне топорно.