Екатеринбурженка Юлия Савиновских продолжает борьбу за приёмных детей, которых у неё забрали после удаления груди. На днях отчаявшаяся женщина устроила голодовку возле министерства социальной политики Свердловской области.
Елена Альшанская, член ОП. Фото предоставила Елена Альшанская
Елена Альшанская, член ОП. Фото предоставила Елена Альшанская1/2
– В итоге меня принял замминистра и сказал, что никак не может повлиять на решение органов опеки, – рассказывает Юлия Metro. – Опека – независимый орган, его представители могут в любой дом прийти, любого ребёнка забрать. Ждём теперь апелляцию. А пока малыши – в детском доме.
Юлию горячо поддерживает её муж Евгений Соков. Оба воспитывали детей до вмешательства органов опеки: первого мальчика – три года, второго – полтора. При этом у малышей, когда их забирали супруги, были серьёзные заболевания.
– Действия органов опеки – чистой воды произвол, – говорит Евгений Metro. – Получается, женщина со своим субъективным мнением может придти и разрушить счастливую семью. И ей за это ничего не будет. В соответствии с законом, это всё нормально. Жену поддерживаю, у нас двух детей отняли, практически родных. И детей мы вернём.
6 декабря в областном суде будет рассмотрена апелляция Юлии на решение районного суда, согласно которому малыши остались в детдоме. Адвокат Юлии Савиновских, которая сейчас также воспитывает двух своих родных детей, считает, что шансы на победу – высокие.
– Если решение оставят в силе, то оно будет соответствовать сегодняшней общественной морали, а не закону, – заявил адвокат екатеринбурженки Алексей Бушмаков Metro.
ИЗЪЯТИЕ
История закрутилась в Екатеринбурге ещё в августе, когда Юлия целиком удалила грудь 7-го размера. Кроме того, она завела блог от лица вымышленного персонажа-трансгендера. На вопрос, зачем она всё это сделала, женщина отвечает очень жёстко:
– Операция касается только меня и моего мужа. Не нужно смешивать обязанности опекуна с моим личным здоровьем. Возможно, если бы у меня была ампутирована рука, мне было бы сложнее выполнять опекунские обязанности, ухаживать за детьми. Блог – тоже моё личное дело. Не нужно смешивать опекунские обязанности и мою творческую жизнь. Нельзя всё валить в одну кучу, дети этот блог не читали, даже если бы читали – там не было ничего противозаконного, аморального, какого-то запрещённого контента. Всё было в рамках закона. Имею полное право писать о чём угодно, прикидываться кем угодно, хоть Мисс Вселенной, хоть одноногим пиратом. Это всё было от лица вымышленного персонажа, и с моей личной жизнью никак не пересекалось.
Узнать, почему Юлия всё-таки удалила грудь, можно из отчёта комиссии Общественной палаты, которая недавно приезжала в Екатеринбург, чтобы пообщаться со всеми участниками конфликта. "Савиновских с детства мечтала выглядеть более маскулинно, спортивно, – говорится в отчёте. – Её внешний образ не соответствовал её внутреннему самоощущению. Но она не считает себя мужчиной, говорит, что в ней, как и в любом человеке, есть мужское и женское. До операции у неё была грудь 7-го размера, которая мешала ей заниматься спортом, и была источником дискомфорта и чувства недовольства собственным телом. И бывали периоды депрессивного состояния с чувством неудовлетворенности собой и дискомфортом. Это стало причиной желания Юлии удалить грудь (мастэктомия) и даже мыслей о смене пола. Юлия прошла соответствующую медицинскую комиссию в очень короткий срок – пару месяцев, где за несколько посещений врачей Юлии было определено отсутствие острых психиатрических заболеваний. Однако Савиновских сообщила, что после операции почувствовала гармонию со своим телом и не планирует менять пол полностью, ей нравится свой новый внешний вид, и она почувствовала внутреннюю гармонию с собой. Менять имя, паспорт, продолжать операционное вмешательство, а также просить друзей и знакомых называть себя в мужском роде, тоже не собирается".
Тем не менее, после операции и появления блога к женщине пришли представители органов опеки Орджоникидзевского района и забрали двух мальчиков.
– Пришли без предупреждения, – вспоминает Юлия. – Были шантаж, угрозы. Мы решили детей не травмировать, сами их собрали, отвезли, куда сказали. Были полностью уверены, что на следующий день ситуация разрешится, нам предъявят законные требования, мы исправим недочёты, и детей вернут. До сих пор нам не предоставили никаких бумаг, никаких актов об изъятии. А через три дня появился приказ о моём отстранении.
По словам Юлии, обоснование для изъятия приёмных детей было слишком "туманными, неопределёнными":
– Аргументировали тем, что есть расхождение моих интересов с интересами опекаемых детей.
Лишившись малышей, Юлия дошла до суда. Женщина утверждает, что на первом заседании представитель соцзащиты утверждал, что многодетная мать якобы находилась на психиатрическом учёте, при этом не было предоставлено никаких доказательств.
– Запрос они только после суда направили – им ответили, что ни на каком учёте я не состою, и никогда не состояла, – говорит Юлия. – Более того, я даже по своей инициативе прошла психиатрическое освидетельствование, которое показало, что я здоровый человек.
СТОЛИЧНАЯ КОМИССИЯ
Представители органов опеки Орджоникидзевского района отказались давать комментарий Metro. Как отмечает РИА "Новости", органы опеки забрали детей у жительницы Екатеринбурга "из-за наличия у неё заболевания, при котором нельзя усыновлять детей". Об этом информагентству сообщили в министерстве социальной политики Свердловской области. Адвокат Юлии заявил Metro, что никакого заболевания у её подопечной нет.
Мы обратились в местный аппарат уполномоченного по правам ребёнка.
– Юлия подала апелляцию в областной суд, решение районного суда вы знаете, – прокомментировал ситуацию руководитель аппарата Игорь Паньков. – Если женщина найдёт аргументы, то решение районного суда будет отменено. Но районный суд внял аргументам органов опеки и попечительства, а не этой женщины. Были существенные основания для принятия такого решения. Что-то ещё добавить не могу, потому что это личная, семейная тайна.
Член Общественной палаты Елена Альшанская в составе комиссии Общественной палаты ездила в Екатеринбург, где пыталась разобраться в ситуации.
– Встречались с представителями департамента соцзащиты, органов опеки города и района, ездили в приют, говорили с детским психологом, были также в семье Юли, – рассказывает Елена Metro. – Моё мнение – решение по изъятию детей было принято непродуманно. Это не только проблема конкретных органов опеки, это общая проблема. У нас слишком общие критерии законодательства, слишком многое отводится на усмотрение органов опеки. При этом законодатель не подразумевал, конечно же, что органы опеки в любой момент, по любой причине, могут расторгнуть договор. Должна быть стабильная среда для жизни ребёнка, а также объективность в суждениях органов опеки, чтобы детей не кидали как брёвна из семьи в детский дом и обратно.
По словам Елены, у органов опеки не было вопросов к приёмным родителям до тех пор, пока Юлия не удалила грудь.
– Единственная претензия, которая появилась к ней после этого – теоретическая, – подчёркивает Елена. – Дескать, если Юля шла по пути смены пола, то могла плохо влиять на нравственное воспитание детей, для них это было бы стрессом, или Юля неправильно бы воздействовала на их гендерную идентичность. В реальности же Юля не сменила пол, не говорила детям, что она мужчина, не пыталась влиять на их гендерное самоопределение, не рассказывала, что мужчины могут становиться женщинами и наоборот. Я понимаю опасения органов опеки, действительно, если мама берёт маленьких детей и на их глазах из мамы становится папой, это не совсем то, чего ожидают органы опеки от приёмной семьи и её наилучшей заботы о детях. Да, операция по удалению груди была проведена в рамках процедуры, которая в дальнейшем может привести к смене пола. Но важно, что Юля не планировала идти дальше. Это подтверждают адвокат женщины, её лечащий врач. Так что в данной ситуации расследование не было произведено в полной мере, не было определено, какой вред был нанесён детям. А потенциально предполагать, что дальше пойдёт что-то не так – слишком несерьёзно для принятия решения о расторжении договора.
КАК ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ ДЕТИ
Елена Альшанская также встретилась с психологом, который каждый день взаимодействует с изъятыми у Юлии детьми. Оказалось, что малыши сильно переживали из-за разрыва с приёмными родителями.
– Дети плакали, всячески демонстрировали привязанность к семье, – говорит Елена. – Для нас это был знак, то, что психолог подтвердила наличие привязанности. Если бы были какие-то травмы, последствия неправильного нравственного воспитания, психолог бы это заметил.
С тех пор, как у Юлии забрали детей, она видела их всего два раза.
– Потом вступило в силу решение суда, мне запретили с ними встречаться, – вздыхает женщина. – Мои дети без братиков сильно скучают, спрашивают каждый день, когда мы сможем их забрать. Приходится объяснять, что малыши – в детском доме, что сейчас боремся за их возвращение. Считаю, даже маленьким детям нельзя врать.
Юлия готова бороться за приёмных детей дальше – хотя и признаётся, что сил остаётся всё меньше. В этой ситуации ей сильно помогает поддержка:
– Меня поддерживает муж, мэр нашего города, журналисты, просто женщины пишут, пострадавшие от действий опеки. Будет ещё и международная поддержка. Я пока держу их на расстоянии, чтобы не нагнетать обстановку, но скоро позволю вмешаться в ситуацию международным правозащитным организациям – тогда Москва меня точно услышит.
В Интернете уже размещены анкеты детей, изъятых у Юлии – вскоре у них могут появиться новые родители.
– Хочу предупредить всех – это мои дети, – говорит Юлия. – Может, для кого-то юридически дети – государственные, но они называли меня мамой, моего мужа – папой. И даже если они попадут в другую семью, я не перестану за них бороться.
МНЕНИЕ НЕЗАВИСИМОГО АДВОКАТА
– Российское законодательство устанавливает ряд ограничений для тех, кто хочет стать опекунами, – говорит Metro председатель Межрегионального третейского суда Москвы и Московской области Олег Сухов. – Так, ими не могут стать лица, больные хроническим алкоголизмом или наркоманией, лица, состоящие в однополом браке, а также имеющие психические расстройства и расстройства поведения. В данной ситуации не доказано ни одно из таких оснований, поэтому у Савиновских есть все шансы вернуть детей. Для того, чтобы изъять детей из семьи, должны быть серьезные основания, но пока речь идёт только о "противоречии в интересах опекаемых и опекуна" – с юридической точки зрения этого не достаточно. Если будет доказано, что дети изъяты без оснований, то можно будет говорить о противоправности действий сотрудников органов опеки и попечительства.