Берег Японского моря. Золотой мост над городом. Корабли в дымке словно призраки. Владивосток – город-перекрёсток, где наследили азиаты, европейцы, арабы. За зданиями в стиле немецкого модерна скрываются деревянные терема с резными наличниками и флигелями, к ним по склону сопки ведут каменные лестницы в южном стиле. В районе Миллионки, где когда-то жили китайцы, сейчас местный Арбат с магазинами, кафе и лавочками у фонтана. Миллионка сто лет назад – это столичная Хитровка. В азиатском квартале укрывались фальшивомонетчики, контрабандисты, работали бордели и опиумные. Сейчас здесь в антикварной лавке можно продать или купить клык моржа, мамонта, штурвалы, ракушки и компасы. От прежних времён осталась только привычка местных сушить на улице бельё.
Охотник за женьшенем
– Вот ты была в тайге? – спрашивает меня таксист, пока везёт к маяку Россета.
Водитель просит называть его просто Коля, ему немного за пятьдесят, он любит тайгу, жалуется на прижимистых китайцев и боится, что в лесу перестанет расти женьшень, который он собирает. С поздней осени и до начала лета Коля таксует и тоскует по лесу. В середине июня он берёт отпуск и идёт прятать корень от деревенских, иначе они его повыдирают ещё молодым. Сам Коля ищет взрослые корни. На чёрном рынке маленькие продаются от 500 рублей за грамм, крупные – от 75 000 за грамм.
– Деревенские же ему вырасти не дают, – сокрушается сборщик. – Выдёргивают, пока он совсем маленький.
Во время своих вылазок в тайгу Коля прячется от инспекторов: женьшень – краснокнижное растение, находится под угрозой исчезновения, и его сбор запрещён. Правда, если Колю поймают инспектора, он заплатит не больше 2500 рублей.
– Основные покупатели женьшеня – китайцы, а их только дикорастущий интересует, – объясняет Коля. – Но тут ещё и азарт. Нужно найти не просто взрослое растение, но ещё и выкопать его, не повредив корешки, иначе хитрый китаец сразу скинет из-за этого цену.
Смотритель маяка
На мысу Россета стоит одноимённый с ним маяк. Хотя "стоит" не совсем верное определение – он размером с небольшую бочку и установлен на фронтоне дома. 11 лет за его работой смотрит Галина, до этого она работала с мужем на маяке Бюссе, в посёлке маячников на полуострове Брюса. Правда, и тут "посёлок" не совсем верное определение. Соседями у них были четыре человека, из которых в 90-е двоих сократили. В километре от них была морская погранзастава, а в четырёх километрах – ближайшая деревня.
– Нам как-то командир сказал, что на маяк такой же отбор, как и в космонавты, нужна уживчивость, – говорит Галина и наливает мне вторую чашку кофе.
Мы знакомы всего 15 минут, я запиваю кофе шоколадные конфеты – компромисс предложенному борщу, а на моих коленях устроился пёс Гали. В её семье не нужно завоёвывать особое доверие для такого гостеприимства.
– Как вы во Владивосток переехали? – спрашиваю.
– Лучше спроси, как мы на Брюса уехали, – говорит она. – Я тогда жила в 50 километрах от города и не знала, что такое маяки. Есть такой фильм старый, где смотритель в шторм идёт зажигать маяк. И было такое впечатление, что мы поедем туда, загорелась, в общем. А потом нас повезли на Брюса, показали, и так там хорошо оказалось. И всё, 19 лет мы прожили там.
Галина говорит, что одни из лучших воспоминаний с прежней работы – море весной и когда касатки, объевшись нерп, начинали играть ими, подкидывая, как соломинки. Переехали они во Владивосток на мыс Россета, потому что дети разъехались, потому что возраст, потому что на Брюса двухметровые сугробы зимой 4 километра до ближайшего магазина.
Кондуктор фуникулёра
В России только в двух городах есть фуникулёры – в Сочи и во Владивостоке. В последнем его построили в 1962 году для студентов, до этого они бегали между двумя корпусами университета по "лестнице здоровья" и страдали – 368 ступенек вниз, 368 ступенек вверх.
– Сейчас в основном туристы катаются и водители зимой, потому что по нашим сопкам в гололёд ездить невозможно. Туристы постоянно вопросами засыпают, – рассказывает кондуктор Наталья, неторопливо отрывая мне билетик за 12 рублей.
– О чём спрашивают? Какая длина пути, говорю, что 183 метра. Сколько едет – 1,5 минуты, – не отрываясь, обилечивает она следующего пассажира. – Какой перепад – 70 метров. Почему так дёшево – это общественный транспорт.
Женщина закрывает дверь и даёт в рацию команду: "Поехали!" Фуникулёр дёргается и начинает бодро подниматься вверх. Наталья переходит с одного конца в другой, чтобы на следующей остановке открыть пассажирам двери. Она работает кондуктором уже 12 лет и говорит, что о своём выборе не жалеет:
– Дети у нас фуникулёр очень любят, называют кривым трамвайчиком. Многие через нас в библиотеку ездили, когда в школе учились, это сейчас находят всё через Интернет. – Наталья тоскливо смотрит на китайских туристов и вздыхает. – Я всех детей помню. Когда они возвращаются в город, заходят, здороваются, рассказывают о себе. Мне приятно.