В Москву на российскую премьеру нового, 24-го фильма о Джеймс Бонде – "007: Спектр" прилетают актёры Рэйф Файнс (М), Наоми Харрис (Манипенни) и Дэйв Батиста (Хинкс, помощник главного противника Бонда). Кристоф Вальц, играющий главного врага Бонда, прибыть не смог, но Metro удалось поговорить с актёром
Что вы помните о Джеймсе Бонде из вашего детства?
Когда я рос, фильмы о нём были очень популярны. Все ждали выхода новой части, это было настоящим событием. У меня, помню, даже был игрушечный «Астон-Мартин» с катапультируемым креслом.
Вам её купили, потому что вы любили Бонда, или просто потому, что это была крутая игрушка?
Я просто её захотел, потому что она имела отношение к Бонду. У меня даже не было внятного представления о том, кто такой Джеймс Бонд, но он уже тогда становился частью всеобщей культуры. Первый фильм вышел в 1962 году, мне было шесть. И хотя я не видел фильма до тех пор, пока мне не исполнилось 10, я знал, что Джеймс Бонд – это круто. После я уже не пропускал ни одной части фильма. Когда мне исполнилось 16, всё стало ещё проще, ведь появились видеомагнитофоны и не обязательно было ходить в кинотеатр, чтобы увидеть фильм.
Должно быть, для вас идеальный Бонд – это Роджер Мур?
Да, это так.
А как вы опишете современного Бонда?
Мне нравится, что герой в исполнении Дэниэла Крэйга более угрюмый, подавленный, нервный, если не сказать загнанный. Уже в «Скайфолле» становится понятно, что его преследует прошлое и всё это сделало его таким, каким он стал. Он начинает осознавать, что является убийцей. А Бонд для зрителя никогда раньше не казался убийцей, он был шпионом. Всё же вертелось в основном вокруг девушек и этих жёлтых бикини. Но мне нравится новый Бонд. Всё меняется, и выбор Дэниэла на роль был абсолютно точно осознанным. Необходимо было привнести в характер героя глубину, этого и добивались создатели, это очень интересная эволюция персонажа. Мне любопытно, как всё будет развиваться в будущем. Не знаю, в скольких ещё фильмах о Бонде сыграет Дэниэл, но он точно не будет заниматься этим вечно – со временем придёт кто-то другой, и это будет совершенно новый персонаж.
Ваш герой-злодей не воспринимает себя в качестве злодея.
Да. Почему так называемый злодей должен отставать от героя, который идёт в ногу со временем. Почему нужно оставить тип злодея из 60-х? В этом нет никакого смысла. Тогда злодей был определённого типа из-за холодной войны. Над миром висела угроза ядерной войны, и злодеи того времени хотели разрушать, угнетать, пугать мир ядерными бомбами. Сегодня всё несколько видоизменилось. Теперь всё это связано с компьютеризацией, манипуляцией общественным сознанием, незащищённостью личных данных, слежкой.
Просто ли было стать частью франшизы?
Начнём с того, что я сам по себе большой скептик. И скептицизм мне этот кажется целесообразным подходом к жизни. Но несколько лет назад, пять или шесть, я встретился с продюсерами Майклом (Уилсоном) и Барбарой (Брокколи), и всё получилось как-то само собой.
То есть вы достаточно давно обдумывали участие?
Сначала всё было очень непонятно. Всё в общих чертах, и только со временем всё стало принимать какие-то более чёткие очертания. Но было самое главное – дух, настроение. Фильмы про Бонда – это такая вещь, когда в первую очередь важна идея, дух. И всё идёт от этого. Конечно, фильм дорогой и затратный и продюсерам нужны деньги, но дух важнее всего.
Они не собираются предавать свои идеалы...
Нет, эти продюсеры никогда не сделают нечто только потому, что так хочет рынок.
Как вам съёмки в Марокко?
Было непросто из-за жары. Я провёл там только половину съёмочного дня, поэтому мне было не так сложно. Не могу сказать, что успел устать от жары. Но создатели провели там несколько дней, а там были песчаные бури... А это значит, что им приходилось чистить оборудование часами каждый день. И проблема была не только в песке, но и в пыли, которая забивалась в линзы. И им приходилось стоять на 40-градусной жаре. Им явно пришлось хуже, чем мне.
