22 сентября исполняется два года с момента ареста священника Грозовского.
Обвиняемого в педофилии отца Глеба недавно экстрадировали из Израиля, и сейчас он находится в Следственном изоляторе в Петербурге. Следователи выдвигают обвинения по двум эпизодам. Один из них произошёл в православном лагере на острове Коневец в 2011 году, второй – в Греции два года спустя на острове Кос. 21 сентября священник был арестован в Израиле.

20 сентября представители защиты заявили о нарушениях со стороны следствия.
Metro обращается к представителям со стороны обвинения. Мы готовы предоставить слово адвокатам и другим близким родственникам детей, которые проходят по уголовному делу как потерпевшие.

- За два дня до экстрадиции Грозовского я узнал, что отведён в качестве защитника, - рассказал адвокат Михаил Уткин. - В обосновании следователя это звучит так: позиция отца Глеба противоречит показаниям свидетелей, говорящих о его невиновности. Сам Грозовский от адвоката не отказывался. Считаю это постановление незаконным. Лично моё мнение, что в деле Грозовского доказательств вины нет. И в таком виде передавать в суд дело нельзя. Завтра в Петербург приезжает комиссия Генеральной прокуратуры, и я прошу считать мои слова официальным обращением.

- Во время обыска у нас дома полицией была изъята копия паспорта моей сестры, - рассказывает брат Родион Грозовский. - В этот же месяц с использованием этой копии неизвестные зарегистрировали в нашей квартире 14 граждан Молдовы. К нам домой пришёл полицейский, он сообщил, что проводится проверка по статье УК о незаконной организации миграции. Мы заказали исследование подписей на уведомлениях о прибытии иностранных граждан. Получили заключение экспертов о том, что подписи выполнены не сестрой, а неустановленными лицами. В возбуждении дела по этому факту нам отказано.

- В СМИ материалы о возбуждении уголовного дела в отношении Грозовского сопровождались фотографией: священник в окружении детей, одна девочка к нему прислонилась, - рассказывает Светлана Некрасова, дочь которой была в лагере на острове Кос. - Не знаю, кто выложил фото в Интернет, но на снимке моя дочь. Она знакома с отцом Глебом с полутора лет, и для нашей семьи он как родственник. Летом 2013 года мой ребёнок впервые без меня поехал в лагерь. Я не волновалась, знала, что отцу Глебу можно доверять. И в том, что дочь прислонилась к священнику, нет никакой подоплёки. Для неё это  просто родной человек.

- Мы с отцом Глебом вместе работали на православном радио, - говорит Константин Пархоменко, протоиерей Свято-Троицкого Измайловского собора. - Как-то, уставшие, мы возвращались домой, я предложил: «Глеб, давай выпьем по пиву». Он напомнил, что вообще не пьёт. Почему я вспомнил об этом. Когда прозвучало обвинение, я размышлял: мог бы он теоретически совершить преступление? Это можно было допустить, если бы отец Глеб выпивал и не контролировал свои действия. Но Глеб не пил, рядом с ним находилась семья. Ни один священник из нашей епархии не верит в обвинения.

- Когда Глеба экстрадировали из Израиля, мне удалось добиться разрешения о встрече, - вспоминает Зинаида Грозовская, мама обвиняемого. - Я не видела своего сына два года. Свидание состоялось в тёмном помещении, я еле разглядела его лицо. Но Глеб не падает духом. Первое, что он сказал, было: «Мама, я никогда не думал, что ты такая пробивная». Он заверил меня, что будет бороться за правду. После отстранения адвоката я стала единственным его представителем – «домашним адвокатом». И приложу все усилия, чтобы профессиональный защитник у Глеба появился в самое ближайшее время.