Оперный певец Дмитрий Хворостовский посмертно номинирован на музыкальную награду "Грэмми".
В число номинантов на "Лучший классический сольный альбом" имя артиста попало за пластинку "Свиридов: Отчалившая Русь". Над ней маэстро работал вместе с дирижером Константином Орбеляном и Санкт-Петербургским Государственным академическим симфоническим оркестром (СПб ГАСО).
Чингиз Османов был одним из тех, кто знал Хворостовского и выступал с ним. С 2013 года Османов является концертмейстером оркестра. Корреспондент Metro пообщался с музыкантом о создании номинированного на премию диска.
Чингиз, насколько мы знаем, вы начали сотрудничать с Дмитрием Хворостовским в 2014 году.
- Возможно, и раньше. Не могу назвать точный год, но помню, что несколько раз я играл с ним в Большом концертном зале в Петербурге. Вместе с маэстро и дирижером Константином Орбеляном мы сделали несколько различных записей.
Над пластинкой "Свиридов: Отчалившая Русь" вы также трудились вместе?
- У нас достаточно большой оркестр. Я мог начать работу, а продолжала, скорее всего, другой концертмейстер оркестра, прекрасная скрипачка Лидия Бажанова. У меня были сольные гастроли. В принципе, можно сказать, что и к этой записи я тоже причастен.
С чего началась работа оркестра с Дмитрием Хворостовским? Как она проходила?
- Оркестр с Дмитрием Хворостовским связывает не один год, а десятилетия. Эта запись является не первой совместной, компакт-дисков выпущено немало. Поэтому для нас не было странным то, что нас пригласили участвовать в этой программе. В то же время, мы всегда с особым трепетом относились к тому, что нам выпадает такая честь - работать с мастером. По большому счету, работой это можно назвать только потому, что это наша обязанность. Запись диска – это, прежде всего, радость совместного творчества. Хворостовский – настоящий артист, и во всех своих проявлениях он абсолютно естественный, переживает все внутри себя.
Очевидно, что когда мэтр пропускает все через себя, это настраивает коллектив на творчество. Все с воодушевлением ждали сотрудничества с Дмитрием. Для нас это всегда был музыкальный праздник. Артистический талант Хворостовского, его азарт, неподдельность всего, что он делал – это было для нас мотивацией и примером. Оркестр на совместных записях не просто работал, сколько творил, ведомый талантом Хворостовского.
Вы помните, когда началась запись пластинки?
- Работу над этой пластинкой я помню. Тогда было уже известно, что Дмитрий Хворостовский болен. Сроки несколько раз переносились ввиду состояния солиста. Но знаете, в работе этого не было заметно. По документам мы начали работу в 2016 году, диск вышел в текущем году. Думаю, можно смело говорить о том, что планировалось все задолго до начала записи. Примерно зимой 2015-го. Даже ноты мы получили задолго до того.
Оркестр переживал за Дмитрия?
- Сегодня, оглядываясь назад, мы не можем представить то, что Хворостовского больше нет. В оркестре никогда не было ощущения, что ситуация настолько серьезна, так как маэстро по своей сути и нутру очень великодушный, открытый человек. Он не может работать не на 100%. Мы видели, что человек абсолютно предан музыке, и не возникало ощущения, что он болен. Наоборот – мы все были удивлены тем, сколько у него энергии, жизнерадостности. Никто не может поверить в его уход. Кажется, что это какая-то ошибка. Внутренне все ощущают его присутствие, потому что он был эталоном артиста.
Незабываемым для меня концертом стало его совместное выступление с моим любимым оперным тенором Марсело Альваресом. Я до сих пор помню эти невероятные эмоции, которые они способны были пережить и передать людям в зале. Публика его боготворила.
Было ли что-то, что запомнилось вам не только в рабочих, но и в личных отношениях с Хворостовским?
- Я знал его только в работе. Другое дело, что в ней проявлялись его человеческие качества, и я не помню, чтобы с ним возникало какое-то ощущение дискомфорта. Создавалось ощущение дружественности с Дмитрием, хотя есть люди, куда более близкие.
Во время записи диска вы допускали мысль о том, что она окажется в списке номинантов на "Грэмми"?
- Мы не представляли этого. Наверное, для Дмитрия Хворостовского номинация на награду – это абсолютно естественно, часть его будней. Но творческое начало в маэстро преобладало над карьерным, несмотря на то, что его имя знают по всему миру. Карьера – это следствие его творческой воли. Вспоминаю, с какой глубиной он говорил о записи диска и том тексте, который туда заложен. Запись пластинки имела историческое значение, как и выбор композитора и, что соответствовало потребностям Дмитрия на тот момент.
Что вы ощущаете сейчас, когда узнали новость о номинации? Радость или спорные чувства?
- Я думаю, что работа с Дмитрием Хворостовским – это в принципе ожидание какого-то прорыва. В пластинке настолько сконцентрирована энергия и глубокое переживание музыки, что для меня номинация не стала сюрпризом. Для оркестра это большая честь – быть в феноменальном списке музыкальных достижений. Но прежде всего – честь быть в нем вместе с Дмитрием Хворостовским.
