В самом конце 1902 года (28 декабря) родился близкий друг моих родителей – Михаил Давыдович Вольпин. В нашей семье его очень любили – он был добрым, общительным, богато одарённым и необычайно остроумным...

Моя память хранит его афоризмы: «У нас в Советском Союзе печать только свободная, всякая другая у нас запрещена», "Советская колыбельная песня должна будить ребёнка".

Как-то я сказал Вольпину: "У Саши Чёрного есть описание праздничного стола, и там такая строка: "Бледный поросёнок, словно труп ребёнка..." "У меня это лучше", – отвечал мне Михаил Давыдович и прочёл:

А поросёнок возлежал
С бумажной хризантемой
в пасти
И грустным взглядом
провожал
Свои съедаемые части.

Я помню два вольпинских каламбура:

Нужна большая доза
мужества,
Чтоб удержаться
до замужества.

И ещё о репертуарном комитете (Реперткоме):

Когда вхожу я в Репертком,
Беру от страха «Ре» пердком.

В своё время нарком Луначарский публично заявил, что в Советском Союзе «решён половой вопрос». Вольпин тогда сочинил такие строчки:

Луначарский сказал,
Так что ахнул весь зал:
"Нет у нас полового вопроса!"
А вопрос половой
Покачал головой,
Не поверил словам
Наркомпроса.

Михаил Давыдович подарил Ильфу и Петрову частушку, которую они вставили в "Золотого телёнка":

У Петра великого
Близких нету никого,
Только лошадь да змея –
Вот и вся его семья.

И ещё его частушка:

Ты не ухни, кума,
Да ты не эхни, кума,
А я не с кухни, кума,
А я из техникума.

Ещё с довоенных времён Вольпин был соавтором другого весьма талантливого писателя – Николая Робертовича Эрдмана, они сочиняли сценарии, и, хотя оба были репрессированы, по личному распоряжению Сталина им присудили премию его имени (за фильм «Смелые люди»). Увы! В августе 1970 года Николай Робертович скончался, а Михаил Давыдович пережил его на 18 лет.

Я помню, как уже в 70-х годах к нам на Ордынку пришёл Вольпин и принёс экземпляр пьесы Эрдмана "Самоубийца". И вот Михаил Давыдович читает вслух отрывки из этого сочинения. При сём присутствовали мой брат Борис и ещё кто-то из наших приятелей. Я точно помню, что среди слушателей был Иосиф Бродский, особенный его восторг (да и наш, общий) вызвал монолог одного из персонажей – писателя Виктора Викторовича. Вольпин читал: "Я не мыслю себя без советской республики. Я почти что согласен со всем, что в ней делается. Я хочу только маленькую добавочку. Я хочу, чтоб в дохе, да в степи, да на розвальнях, да под звон колокольный у Светлой заутрени, заломив на затылок седого бобра, весь в цыганах, обнявшись с любимой собакою, мерить вёрсты своей обездоленной родины. Я хочу, чтобы лопались струны гитар, чтобы плакал ямщик в домотканую варежку, чтобы выбросить шапку, упасть на сугроб, и молиться и клясть, сквернословить и каяться, а потом опрокинуть холодную стопочку да присвистнуть, да ухнуть на всю вселенную и лететь... да по-нашему, да по-русскому, чтоб душа вырывалася к чёртовой матери, чтоб вертелась земля, как волчок, под полозьями, чтобы лошади птицей над полем распластывались. Эх вы, лошади, лошади, что за лошади! И вот тройка не тройка уже, а Русь, и несётся она, вдохновенная Богом. Русь, куда же несёшься ты? Дай ответ..."

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.