Стоял и думал: на воле воздух очень разрежённый. Места тут чересчур, плотность населения слишком низкая. На зоне вот по сто пятьдесят человек в бараке, на тюрьме по пятьдесят в хате, нары в три яруса, до чужой судьбы полметра; и у каждого вместо судьбы – открытый перелом острыми обломками наружу. Некуда друг от друга деваться. Сначала жутко от этого, потом тошно, потом привыкаешь, а потом без этого даже и пусто. На воле с чужими людьми в разных квартирах живёшь, стенкой от них отделяешься, в метро каждый в своём пузыре едет. Как чай из пакетиков после чифиря – так на воле. Сидишь, кажется – только снаружи всё подлинное. Выходишь – фальшак. Выморочная жизнь в зоне, а ничего более настоящего нет.
Стоял и думал: а если не придёт? Если баба увезёт его в какое-нибудь караоке? Тогда как? Домой ехать? С чем? Какое там завтра? Не было завтра никакого. Всё кончалось сегодня. Холода не чувствовал. Кислота грела.
* * *
Когда увидел, сам не поверил. Ноги отмёрзли уже к этому, кололись и звенели. Кирпичная стена поддерживала спину. Водка от холодного воздуха начинала отступать. Но отступать было поздно. Хазин шёл, шатаясь, кричал что-то в телефон, тащил рывками за руку сисястую бабу, баба спотыкалась на своих ходулях, истошно его материла. Та самая, с лощёной сегодняшней картинки во "ВКонтакте".
– Чё ты выкаблучиваешься-то? Пошлю я её! Сказал, что пошлю! – Петя обернулся наконец к своей женщине. – Вот когда пошлёшь, тогда и будем разговаривать! Я на вторых ролях всю жизнь не подписывалась! – визгнула та.
Она выдернула руку и закрутила бёдрами, как паровоз поршнями, прочь от майора. К шлагбауму, к выходу из кирпичного лабиринта, из Петиного тупика.
– Шкура! – харкнул ей Хазин.
Взъерошил волосы, покрутился на месте, но тормозить её не стал. Уставился в телефон, стал искать, может, кого ещё вызвать. Натыкал кого-то; приложил трубку к уху, посмотрел на небо.
– Эу. Малыш. Не хочешь повеселиться сегодня? Да, я гружёный. Нет? Ну какая дача! Подумай! Ой, ну и чёрт бы тогда с тобой.
Выключил этого человека зло, снова стал рыскать в мобильном. Что-то зудело у него, нужно было язву расчесать какую-то; и Илья уже знал, какую. Но тут Сука полез в карман и замер.
– Опа...
Принялся судорожно шарить по карманам. Вытащил ключи, позвенел, ещё что-то неразличимое. Потом в телефоне крутанул звонки, приставил трубку к уху.
– Да! Здравствуйте! Сидели сейчас у вас с девушкой. Бумажник не забывал? Чёрно-серый, в шашечку, "Луивуитон"? Нашли? Слава богу. Да, сейчас вернусь.
Пора было. Больше нельзя ждать.
– Петь! – крикнул его сипло Илья. – Петюнь!
Майор поднял голову, повёл глазными дрелями по кирпичной тени – искал, откуда голос, где сверлить. Илья сделал шаг ему навстречу. Хазин прищурился, но не опознал его. Серёга-то – бывший родной – его опознал еле-еле, куда там было майору за лейтенантом всех встречных вспоминать.
– Не угостишь?
– Чем тебя угостить? – Петя скривился. – Ты кто, дядь?
– На диско знакомились, – Илья сосредоточился. – Ты меня первым угощал. Супер было. Я Илья. Даз ит ринг зэ бел? Месяца полтора назад.
– Это... Это в "Квартире"? – вспомнил кого-то Хазин.
– Да... – Илья рискнул. – В сортире. Можно ещё такое?
– Илья. Вроде... Да. В "Квартире", точно. Окей. Сколько возьмёшь?
– Сколько есть?
– Давай-ка отойдём, что мы на публике-то...
Илья показал, куда идти – майор последовал, как крыса за дудочкой. За углом был выщербленный подъезд – из дома выгребали труху, чтобы набить его деньгами. Сюда, в подъезд.
– Ну?
– Ну чё ну... Двести за грамм. Качество как у Эскобара. "Наркос" смотришь?
– Не видел ещё, – Илья опустил руку в карман, поискал – вытащил рубли.
Когда спросить Суку, зачем он с ним так? Вопрос крутился на языке, но всё хотелось дождаться верного момента. Рядом пьяно смеялись. Могли и сюда забрести.
– Посмотри при случае. Школа колумбийской жизни! – Петя сунул руку под лацкан, к сердцу. А вынул ксиву. – Читай, урод. Приехал ты. На телефон всё пишется.
Илья убрал растерянно бумажки обратно в карман, сказал: "Да я же ничего не делал", и из кармана сразу, снизу вверх остриём, ударил Пете в мягкий подбородок маминым колбасным ножом – узким и за одинокий вечер наточенным. Петя булькнул и потёк. Попытался заткнуть рукой дырку.
– Помнишь меня? – спросил у него Илья. – Я семь лет назад уже раз приехал так с тобой.
Продолжение следует...
Все части можно читать ЗДЕСЬ.