– Так! Понятые. Расписываемся. Пётр! Вещдок аккуратненько убираем. Там пальчики его не потри случайно. Всё, давай бойцов сюда. – Это не моё! Почему меня не освидетельствуют?! У вас же вот тут врачи! Пускай анали- зы возьмут! Пускай кровь у меня возьмут! Я чистый! – Потом возьмут, не переживайте так, – пообещал ему усатый. – Мы же и так видим, что вы в норме. Но только это не имеет значения. Вы, дилеры, вы же тут на работе, при исполнении, так сказать? Вам холодный ум нужен. И чистые руки! Совсем как нам. Всё, Петя, давай его, у нас там ещё невпроворот! – он своими толстыми пальцами, голосом своим толстым взял и умял Илью в воронку мясорубки, в лоток для мяса, заправил нежно и надёжно его, вы- рывающегося и пищащего, в спираль мясорубочного шнека, а Петя-лейтенант крутанул ручку. Когда вели к машине, Петя тянул заломленные Илюшины руки повыше. И разговаривал сам с собой: – Вот так тебе, паскуда. Вот так тебе, мразь.

Семь лет тебе впаяют, щенку. Погреешь нары, ума наберёшься. Будешь знать, как связываться. На зоне людям расскажешь, у кого какие права. – Суд будет! На суде ничего не докажешь! Я чистый! Я никогда наркотиков не употреблял! И не делал никогда! – сам с собой разговаривал Илья. Но судье не нужно было всего этого знать. Ей другого хватило: шести пакетиков по два грамма, чёрной обёртки с отпечатками пальцев, показаний понятых и курчавого лейтенанта. Младшего лейтенанта Федеральной службы по контролю за оборотом наркотических веществ Хазина Петра Юрьевича. Имя мама через адвокатов из дела уточнила. Адвокаты говорили: занесите, подумают. Но маме нечего было заносить. Насчёт семи лет лейтенант точно угадал. – Сука! – кричал ему Илья шё- потом через слёзы, когда не дали обжаловать. – Сссука-а! Хазин на суде не появился: Илья ему больше не был интересен, служба шла дальше. Судья справилась и без него. Все делали план. Разобрались быстро, и поехал в Соли- камск. * * * Больше не лезло. Не смог даже половины выпить.

Сидел на кухне, смотрел телевизор. Телевизор не отказывался с ним разговаривать. Телевизор как сумасшедший сосед: пересёкся взглядом – не заткнёшь и не сбежишь. Балаболил, кривлялся, жуть наводил. Но Илья сейчас был рад этому буйству, этому чужому гною. Пускай подвывает. В тишине становилось слышно себя, так было ещё хуже. Илья хотел бы уснуть, но водка не позволяла. Водка стала для него каркасом, натянула его шкуру на себя, таращила его глаза на мельтешащий экран, двигала челюстями, набивала его чучело чёрствым хлебом, безвкусной бурой колбасой. Водка чего-то от него хотела, но Илья боялся даже думать чего. Потом ноги понесли его обратно к телефону. Набрал материн номер. Мобильный, который она взяла с собой.

Прождал семь гудков, десять. Очень хотел дозвониться. Потом бросил трубку. Сказал: "Ххыыыыхххххх". Сушило глаза. Пойти к ней? Прикоснуться? Поцеловать? Забрать домой? Заказать хотя бы перевозку. Тут недалеко ведь. Нельзя же там оставлять её? Нет. Он не мог сейчас. Потом, попозже. Сейчас не было сил, чтобы во всём удостовериться. Сейчас рано было заменять память трупом. Оставался номер, который он ещё не пробовал набирать. Серёгин. Кнопки вдавливал тяжело, медленно. Кроме Серёги, звонить было больше некуда. Тут нельзя было промахнуться. Серёга ответил сразу. – Здравствуйте, Тамар Пална. – Серёг. – Это кто? Илья, ты? Ты вы- шел, что ли? – Я вышел. Ты... Ты тут, в Лобне? Или уехал? – Да тут я! Куда я? – А мы... Зайдёшь ко мне? Я тут... Один я. Сегодня только... Приехал. – Ты бухаешь там? Ого. Ладно, камрад, дай у жены спрошусь. У нас мелкий температурит что-то... Но тут раз такое дело! Я перезвоню, погоди. Пообещал – и перезвонил. И через полчаса стоял уже в прихожей. Он странный был. Загорелый, стриженный как-то удивительно: по бокам сбрито, посреди чуб. Ко всему шла ухоженная борода; отродясь у Серёги не росло ничего на лице, а тут – борода. Обнялись. Он пах бодрым сладким одеколоном. Борода благоухала чем-то своим, отдельным, и щекоталась. – А Тамара Павловна где? – Её нет. Пошли на кухню. Налил стопку. Серёга опрокинул сразу, не стал жеманничать. – Где ты так загорел. – Да мы тут... На Шри-Ланку гоняли. Лето всё провафлили, мелкий непривитый был, отсиделись на дачах, охренели там от русского колорита, конечно, ну и Стася заставила меня на день рождение ей Шри-Ланку устроить, короче...

Продолжение следует...

Все части смотрите ЗДЕСЬ.