Почему вы всё-таки решились вновь влезть в шкуру Ллойда?
Это всё из-за давления фанатов, из-за очень мощного давления фанатов, если точнее. И с каждым годом просьбы о продолжении звучали всё громче и громче.

То есть новое поколение тоже хотело увидеть вторую часть?
Первую часть показывали по телевидению, и это позволило молодому поколению увидеть фильм. Любопытно, что многие дети, когда с ними общаешься, знают, что такое «Тупой и ещё тупее».

Как вы думаете, может ли сила глупости спасти мир?
Я считаю, что в целом и в общем вряд ли. (Смеётся.) Но это может служить как лекарство. Когда зритель приходит и смотрит на идиотов, он может сравнить себя с ними и получить удовлетворение от того, что сам-то он ой как далеко продвинулся. Наши парни не работают в поте лица. Они очень ограниченные, живут тем, что происходит здесь и сейчас, не мыслят глобально, а мы же, наоборот, заняты проблемами, долгосрочными планами. На подобных картинах можно сделать передышку и отдохнуть от проблем.

Я где-то читала, что вы однажды в гостиничном номере после большого перерыва посмотрели «Тупой и ещё тупее», и идея о продолжении зажглась как лампочка...
Не помню, чтобы это было именно в отеле. Но я помню, что несколько раз пересматривал картину и слышал от разных людей, как было бы здорово снять продолжение. В итоге я сдался и позвонил братьям Фаррелли (Пит и Боб Фаррелли – режиссёры картины. – Прим. ред.) и сказал: «Окей, я готов. Я наконец уверен, что можно делать продолжение». Затем добавил: «Я небольшой поклонник продолжений и не люблю, когда только коммерческая выгода движет создателями сиквелов». Выговорился, и мы стали искать Джеффа Дэниелса, чтобы затащить его в картину. Он был занят. Был секс-рабом Вуди Харрельсона.

А...
Чего смутились? Шутка. (Смеётся.)
Фаррелли говорят, что вы в процессе работы неугомонны и постоянно находитесь в творческом поиске. Вам просто не нравилось что-то и казалось, что нужно доработать?
Моя профессиональная этика основана на простом, но очень важном принципе: я должен отчаянно и самоотверженно стремиться к тому, чтобы в каждой сцене картины происходило нечто поистине увлекательное. На этом проекте мне довелось поработать с большим количеством людей, взять хотя бы Пита и Боба, особенно Пита и Боба. Знаете, эти двое явно не от мира сего. Они самые ненормальные руководители, с которыми когда-либо приходилось иметь дело, но в то же время это самые открытые, добрые ко всем и клёвые ребята.

Насколько юмор важен для вас? Вот вы говорили, что зрители смотрят комедию и им становится легче жить. А вам?
Я очень уважаю искусство комедии, считаю, что веселье позволяет рождать что-то новое. Невозможно быть постоянно в каких-то рамках, выход из этих рамок кроется в сути юмора. Джексон Поллок (американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма. – Прим. ред.) допустил такую забавную ошибку на полотне, и стало красиво. А всё от того, что он, как сумасброд, творил в своём гараже какие-то безумные вещи. Бросал краску на полотно, отходил, говорил: «Хм...» Вот так и нужно творить.
Когда я рос, комедия была моим лекарством. Мама болела, у семьи были финансовые трудности. Но мой папа умел рассказывать забавные истории, как никто в мире. Они производили на меня потрясающее впечатление. Так что я рано понял, что делает людей счастливыми. Понял, что юмор и веселье действительно помогают людям. И это определило мою судьбу.