В долгожданной новой пластинке Алины Орловой привычное для певицы акустическое звучание сменилось электронной поп-музыкой. Этот альбом стал её первой студийной работой за пять лет. Альбом включает десять абсолютно новых песен традиционно на трех языках: английском, литовском и русском, а его обложку Алина сделала сама.

Ты назвала альбом «88». Что это – двойная бесконечность?

У меня не было какой-то конкретной мысли. Это было первое число, которое пришло мне в голову – год моего рождения. Это число часто попадается мне на глаза. Мне нравятся эти две восьмерки, две бесконечности. Я не искала никакого специального слова для названия альбома, потому что сам альбом – как число. Как матрица, перезагрузка, компьютерная версия передачи информации.

Сколько времени заняла работа над пластинкой «88»?

Интенсивно в студии мы работали чуть меньше года, но какие-то песни появились раньше. С момента выпуска предыдущего альбома («Mutabor») прошло уже пять лет. Это немало, но сущность моей музыки осталась той же. Наверное, эти вещи нельзя так просто изменить. Но форма, конечно, уже другая: появились совершенно новые композиции, по-другому велась сама запись альбома. Мы использовали много электроники, всяческих компьютерных звуков. Я не думаю, что здесь я выступаю новатором, я не слишком интересуюсь всем новым, но электронная музыка мне не чужда. У нас была студия и возможность играть, сочинять, экспериментировать. В итоге аранжировки получились странные и интересные.

Ты ходила в студию как на работу или как на праздник?

Сначала, когда мы только начинали запись альбома, все было, естественно, как праздник: все очень хорошо и интересно, тебя все вдохновляет, все звуки были новыми, ты можешь играть по-другому… Но когда проходит какое-то время, все начинает походить на работу. Когда запись превращается в рутину, начинает казаться, что ты больше не можешь услышать свои песни так, как это было в первый раз. Порой нужно отбросить то многое, что уже было сделано, и вернуться к самой первоначальной версии трека. Сперва ты делаешь пробный вариант песни, может, и не всерьез, а потом начинаешь лепить что-то поверх неё, ошибаешься, теряешь себя и понимаешь, что нужно вернуться к начальной версии, которая была самой искренней, что именно она и была самой подходящей. Тогда приходится очистить песню от всего лишнего и постараться выдержать минимальную форму.

Что ты сделала, когда поняла – всё, работа над альбомом закончена, ничего больше не изменишь, все остается так, как есть?

Я вышла из студии со слезами на глазах… (смеётся). Конечно, мне очень тяжело смириться с мыслью, что уже все закончено, что так все и будет, потому что всегда хочется еще что-то изменить, усовершенствовать, но этот процесс может длиться вечно. И я рада тому, что есть точка. Пока идет весь этот процесс реализации, мне очень приятно за этим наблюдать.