Ретроспектива фильмов под открытым небом, центр Петербурга, белые ночи... Во что такой формат может вылиться?

– «Петербургские каникулы» со временем могут стать основой для полноценного биеннале по образцу Берлина и Венеции, которые идут по несколько месяцев, где кино перемежается с театром, живописью и другими видами искусства. Подобный фестиваль мог появиться и раньше, но вмешались местные реалии. Не сразу удалось договориться с Эрмитажем. Самое главное – идею нужно развивать. Петербург – крупнейший город в этом географическом поясе, занимающий, однако, несоразмерно маленькую долю в культурной жизни. Тем более, что за рубежом такого рода формат – обычное дело. В частности, самый известный киносмотр под открытым небом проходит в швейцарском Локарно.

В рамках фестиваля покажут “Проверку на дорогах”, полноценный дебют в режиссуре вашего отца. Фильм трудной судьбы, который 15 лет пролежал на полке и вышел только в 1985 году. По мере становления вас как режиссёра мнение относительной картины у вас как-то поменялось?

– Нет, я видел этот фильм много раз. И вот чего не понимаю. Папу за этот фильм советская власть много лет душила. И главный вопрос, на который я не могу ответить: из-за чего? По сути это очень хорошая патриотическая картина. Я каждый раз переосмысливаю это и понимаю, какая великая глупость творилась у нас в стране в 70-х годах, когда фильмы не выпускали, книги запрещали печатать, художникам не давали выставляться. Зачем?

“Петербургские каникулы” – ретроспектива от советской классики к новым фильмам, среди которых есть даже два относительно свежих – “Битва за Севастополь” и “Тряпичный союз” 2015 года. На этом фоне всегда напрашивается сравнение поколений. Современное серьёзное российское кино можно назвать наследником советского?

– На мой взгляд, нельзя. Советское кино было мощнее, сложнее и многограннее. Индустрия уже не та. Сегодня всё по-другому.

Киномарафон классики в некотором роде показателен. Не секрет, что сегодня большинство фильмов в России снимается при поддержке государства, хотя суммы там по западным меркам крайне незначительные. Но коммерческой выгоды в этом практически нет. Недавно Екатерина Мцитуридзе, глава Роскино, в интервью заявила, что из отечественных картин 2016 года в прокате окупился только “Экипаж”. И предложила пересмотреть систему финансирования. Можно ли в России вообще делать кассу на отечественном кино?

– Можно. Когда кинотеатров в стране будет больше. Думаю, в перспективе 5–6 лет мы к этому придём. В России выходит много хорошего кино, но существуют транснациональные бренды, у которых маркетинговые бюджеты в разы больше, прикормлены кинотеатры и так далее. Бороться с ними очень сложно. Был Советский Союз с чётко сложившейся индустрией. Сегодня мы живём в другой реальности, и нужно постепенно увеличивать долю отечественного кино на экранах.  

Сейчас пытаются продавить налог на кинотеатры с целью поддержки отечественного кино. А сети жалуются в правительство...

– Правда есть по обе стороны. С одной стороны, кинотеатры находятся в сложной ситуации, ведь доходы населения серьёзно упали. И деньги им нужны не только, чтобы открывать новые залы, но и просто выживать. С другой, они должны в принципе поддерживать национального производителя. Во Франции или Китае законы, касающиеся представительства местного кино на экранах, гораздо более жёсткие, чем в России. Эти крупные кинематографические державы занимаются протекционизмом в индустрии кино. И владельцы кинотеатров об этом забывают. Здесь придётся искать компромиссный вариант. Лично я не думаю, что эти 3% - такая уж страшная сумма. Индустрию развивать надо, но очень трудно это делать, когда американцы делают коммерческое кино гораздо лучше, чем мы, и когда у нас относительно мало кинотеатров в России.

Серьёзное российское кино сегодня до зрителя не доходит. Но парадокс: его знают благодаря пиратству в Интернете, с которым государство активно борется.

– Борьба с пиратством в России совершенно неэффективна, более того в некотором роде бессмысленна. Это такая мышиная возня. Приведу простой пример. Мы выпускали прошлый фильм - “Под электрическими облаками”. Ровно через два дня в отличном качестве он появился в интернете. Тут же его залили на YouTube, откуда фильм удалили не сразу, и во “ВКонтакте”. У нас маленькая компания, и совладать с махиной соцсети мы не смогли - картина была там доступна для просмотра. Никакой инфраструктуры для борьбы с пиратством в стране нет. Удаляют с одного сайта, появляется на зеркалах. Если за тобой не стоит огромная компания со значительным влиянием и большими инвестициями, в этом вообще нет смысла. С одной стороны, фильм знают – его посмотрели несколько сот тысяч человек. Но тебе ни копейки за это не заплатили.

Вы сейчас работаете над фильмом «Довлатов». И такое ощущение складывается, что в Петербурге последних лет есть два, условно говоря, супергероя – Довлатов и Бродский. Связана ли эта мода с поиском идентичности, когда современных героев в городе по сути нет?

– С одной стороны, да, вероятно, вы правы. С другой – это два крупнейших деятеля отечественной литературы конца XX века. При всём уважении к другим писателям, в том числе ныне живущим, равных им нет. Поэтому многие современные авторы их недолюбливают. Бродского меньше, поскольку за ним всё-таки Нобелевская премия, Довлатова – больше. Кроме того, они герои большой трагической драматургии. Оба прекрасные авторы, обоих не публиковали, оба были вынуждены эмигрировать. И тот и другой были обаятельными людьми, их любили женщины. Оба относительно рано умерли и поэтому не девальвировались. Не сидели в пенсионном возрасте на круглых столах и ток-шоу – остались неким эталоном. Действительно в Петербурге сейчас это своеобразный культ, но я бы всё-таки таким уж массовым его не назвал.

Вам не кажется, что в России мало снимают кино на актуальные темы? В США появляется герой от соцсетей или бизнеса – о нём сразу готовят фильм.

– Так и должно быть. Когда-то я мечтал запустить фильм об Алексее Пажитнове, создателе самой популярной в мире игры – «Тетриса». Но в какой-то момент понял, что не собрать бюджет. Это правильная история, когда в стране снимаются кинофильмы, посвящённые выдающимся гражданам.

Когда вы снимаете новый фильм, думаете заранее, на какие фестивали он может попасть?

– Мы всегда держим в голове, что картине нужен международный прокат. Одна продажа последнего фильма на иностранный телеканал была больше, чем касса по России. А фестиваль – это отличный маркетинговый инструмент. Единственный вопрос: делать ли кино понятным для иностранцев? Они же мифами о нас живут. Представляют Россию гибридом недочитанных до конца романов Толстого, Fox News и «Немецкой волны». Но я отвечаю на этот вопрос отрицательно.

По следам Каннского фестиваля критики массово хоронили фестивальное движение. Мол, розданные статуэтки – вкусовщина. И награды из-за этого обесцениваются. 

– Да глупость!  После любого фестиваля идут разговоры о том, что неправильно раздали награды. Помните, был случай, когда в 2010 году Квентин Тарантино дал главный приз Венецианского кинофестиваля Софии Копполе? Сколько было теорий заговора! Говорили, что он вспомнил о бурной сексуальной жизни с ней и так её наградил. Как-то это помешало Венецианскому кинофестивалю? Нет. Сколько судачили о том, что Звягинцева обделили в Каннах, дав приз только за сценарий! Что, Каннский кинофестиваль от этого перестал быть престижным? Нет! Фестивали всегда субъективны. Это продукт споров жюри. Когда мы в Венеции выдавали награды, у нас в жюри чуть до драки не доходило. Жюри так разделилось, что мы отказывались подписывать протокол.