Сегодня исполняется 28 лет с момента страшного землетрясения в Армении. В картине Сарика Андреасяна «Землетрясение», вышедшей в прокат, много кадров, доподлинно воссоздающих архивные снимки из Спитака, Ленинакана (ныне Гюмри) и других разрушенных городов (на фото слева реальная фотография, справа - кадр из фильма). 

Факты

В основу сценария легли документальные хроники и истории, рассказанные свидетелями землетрясения: медиками и сотрудниками МЧС; руководителями бригад, разбиравшими завалы; выжившими и спасёнными. 

10  тысяч кв. метров – такова площадь  декорации разрушен­ного после землетрясения города. Построена она была за полтора месяца на территории заброшенного московского завода. Туда было завезено 8 тысяч тонн строительного материала: дерево, пенопласт, бетонные блоки, асфальт...

Каждый съёмочный день завершался минутой молчания в память о жертвах землетрясения. 

После землетрясения 1988 года ни один ребёнок не оказался в детском доме – каждая армянская семья считала своим долгом усыновить сирот. Семья Андреасян стояла в очереди на усыновление четырёх детей. 

25 000  – официальное число погибших.

По неофициальным данным, погибших было 150 тысяч. Это одно из самых сильных землетрясений в истории...

 

 

 

Как добивались такой точности?

Я сразу понимал, что «Землетрясение» не должно быть блокбастером на костях. Поэтому я много времени провёл в архивах, а когда начали снимать, обклеил архивными снимками стены в своём вагончике. Нам было важно передать случившееся почти документально. Мы покупали одежду тех лет в Гюмри – у армян не принято ничего выбрасывать, у моей бабушки есть целый шкаф одежды, которую она не надевала с 1972 года. 

Однажды пришла женщина с шарфом – её завалило в фойе университета у самого входа, именно этот шарф снимался в нашей картине.

Почему сцены разрушений снимали в Москве?

В Гюмри мы сняли начальные сцены до катастрофы. Понимаете, если бы мы там поставили на главной площади все эти гробы, нас бы попросили уехать. Бабушка, которая нам делала кофе во время съёмок в Армении, увидев пыль, которой мы всё засыпали, просто разрыдалась. Для местных это открытая рана.