Yulia Plehanova: «Почему в некоторых песнях нарушается изначальный порядок слов? Например, в «Варваре»: порвалась струна – струна порвалась…»

Шура: Да, забываем. (Смеётся.)
Лёва: Что касается именно этой песни, достаточно давно, когда мы только познакомились с ребятами из «Квартета И», Слава Хаит меня всё выговаривал за то, что мы неправильно используем лингвистический оборот. Пришлось поменять слова местами, чтобы всё встало на свои места. Это всё спасибо Славе Хаиту.

Андрей Фомин: «Каково это слышать свой голос в записи? Обычно людям не нравится, а как вы к этому относитесь?»

Шура: Этот вопрос нам надо было задать в году эдак 1988-м, когда мы только начинали. А сейчас это уже неактуально.
Лёва: Не то чтобы это было большим испытанием... Надо просто однажды послушать свой голос на записи, чтобы понять, стоит ли дальше вообще заниматься музыкой. Вообще, приходится слушать самих себя достаточно много в студии. И ты там так «обслушиваешься» своими песнями, что пресыщаешься ими.

Марина Косивцова: «Скажите, была ли такая песня, написание которой далось тяжело?»

Лёва: Хотелось бы, конечно, чтобы все песни писались быстро и хорошо. И оставалось время ещё по-о-о-огулять. (Вскидывает руки и машет.) Но нет, это работа, нужно уделять песням много внимания. Сначала идёт подготовительный процесс, ты наполняешь сосуд внутри, когда он переполнен, начинают выплёскиваться фразы, строчки... Но знаете, мы подписали бумагу о неразглашении творческого процесса. Военная тайна. Могу сказать только, что, когда ты пишешь новую песню, ты каждый раз снова и снова придумываешь велосипед. Всё заново.

Кстати, про велосипед. Елизавета Пристанская интересуется: «Умеете ли вы кататься на велосипеде? И как проводите свободное время?»

Шура: Конечно, кто ж не умеет.
Лёва: Катание на велосипеде – прекрасное времяпрепровождение. Правда, в Москве с этим некоторые проблемы. Раньше я катался в парке Горького, но сейчас там с парковками туго. И я решил перенести все свои активности в Испанию. Я люблю просто валяться на кровати. Вообще, когда я работаю дома над песнями, я отдыхаю. Работая отдыхаю.

Лера Рясина: «Какой самый запоминающийся концерт был?»

Лёва: Я ходил на день рождения к другу Алексу Дубасу (теле- и радиоведущий, публицист. – Прим. ред.). Он недавно выпустил книгу «Мгновения счастья», в которой собраны истории радиослушателей на тему моментов счастья. И всё думал, почему я не могу вспомнить какие-то моменты счастья? Знаете почему? Да просто я живу в счастье. Поэтому каждый день моей жизни можно вписывать в эту книгу. То же самое касается концертов, они все необыкновенные.

Влада Толстихина: «На какой самой необычной вещи вам приходилось оставлять свой автограф?»

Лёва: Части тела перечислять не будем.
Шура: Как правило, паспорта очень многие приносят. Студенческие билеты были, зачётки. Всё, что под руку подвернулось.

Регина Кем: «Куда вы деваете подарки, которые вам дарят поклонники?»

Шура: Я собираю виниловые пластинки, поэтому много дарят их.
Лёва: Плюшевых игрушек очень много. В последнее время художественный бум, почти на каждом концерте дарят картины. Это здорово, мы собираем эти рисунки, некоторые даже висят у меня дома.
Шура: У нас есть друг, наш архивариус Вадим, который у себя в гараже в Австралии, можно сказать, создал музей «Би-2». У него там раритетные издания есть, какие-то диски и пиратские кассеты. Что-то у нас хранится на нашей репетиционной базе.

Михаил Зеленин: «Кто круче – Сталлоне или Шварценеггер?»

Лёва: Мне кажется, они оба крутые мужики. Жаль, что стареют. Если бы открыли эликсир бессмертия, я думаю, что в первую очередь его должны были первыми получить они. Я готов смотреть эти фильмы бесконечно.

А вы хотели бы получить такую вакцину?

Лёва: Думаю нет, всё должно идти своим чередом

Читайте по теме: Лёва и Шура из "Би-2" признались Metro, что делают зарядку за кулисами