История, показанная в картине «Ледокол», была навеяна событиями антарктического дрейфа 1985 года. В тот год 15 марта судно «Михаил Сомов» было зажато тяжёлыми льдами и оказалось в вынужденном дрейфе вблизи побережья Антарктиды. Для спасения «Михаила Сомова» (в ленте «Михаил Громов») был направлен ледокол «Владивосток» (в фильме «Новороссийск»), спасательную экспедицию возглавил Артур Чилингаров. Только в августе оба судна смогли вый-ти на чистую воду. В дрейфе корабль находился 133 дня. 

– Фильм начинается с цитирования телеграммы моего дедушки, который требовал прислать ледокол на помощь, – рассказала Metro Мария Максутова, внучка Дмитрия Максутова. – Мой дед был начальником 30-й экспедиции, он координировал работу пяти кораблей, ведь там был не только «Михаил Сомов». Нужно было обеспечить доставку еды, топлива на научные станции «Русская», «Ленинградская», «Молодёжная», «Мирный» и снять людей с зимовки. Но такого героя, как мой дед, вообще в фильме нет, как и нет многих героических событий. 

По словам Дмитрия Максутова, которому сейчас 93 года, спасение 17 человек со станции «Ленинградская» было настоящим подвигом, оно могло бы украсить фильм.

– Жизнью рисковали все. В условиях полярной ночи, при постоянной смене погоды мы летали на вертолётах за 250 км, спасая 17 человек со станции, где у них кончились топливо и продукты, – рассказал Metro Дмитрий Дмитриевич. –  Без вертолётной площадки приходилось снимать людей с открытой скалы. Один из вертолётов там разбился. 

За эту операцию в итоге никто никаких наград не получил. Капитан судна «Михаил Сомов» Валентин Родченко, переживший дрейф (характер которого пытался передать Пётр Фёдоров), говорит, что награждали только тех, кто был в дрейфе и занимался спасательной операцией по вызволению из ледяного плена «Михаила Сомова».

– Дмитрий Максутов – умнейший человек, про которого в этой истории как-то забыли, потому что он выступал очень резко, – рассказал Валентин Родченко Metro. – Он ещё в марте говорил, что нужно срочно принимать меры, чтобы не допустить беды. Специалисты же по Арктике и Антарктике надеялись, что будут изменения, что лёд разрядится и мы сможем выйти. Дмитрий Дмитриевич был у нас на судне. Ведь на судне есть капитан и начальник экспедиции, который занимается научными делами. Потом, когда стало понятно, что нам не выйти и к нам подошло ледокольное судно («Павел Корчагин». – Прим.ред.), была команда Максутова (и ещё 76 участников экспедиции и членов экипажа. – Прим.ред.) пересадить и отправить на родину. 

К спасательной операции «Михаила Сомова» с помощью  «Владивостока» Дмитрий Максутов относится скептически: 

– Помощь нужна была в марте-апреле. В июле, когда «Сомова» и так выносило уже из ледяного массива, кому нужен был этот ледокол? Ещё месяц, и судно само вышло бы на чистую воду. 

Тем не менее яркая спасательная операция была нужна, так как сохранить в тайне застревание судна не удалось. 

– Про наше бедствие сначала решили молчать. Но нас засекли американские космонавты. Начала трубить западная пресса, и деваться некуда было, – говорит Родченко. 

– Громкой спасательной операцией пытались прикрыть ошибки, из-за которых могла произойти страшная трагедия, – считает Дмитрий Максутов.

Как «Михаил Сомов», который и ледоколом-то не был, а был приспособлен только для летнего плавания в Антарктике, оказался там зимой (в Антарктике зима, когда у нас весна и лето. – Прим. ред.) – отдельная тема.

– Всему виной разгильдяйство, – говорит Родченко. – Мы опоздали, потому что судно задержалось на ремонте. Пока выбивали деньги... В итоге к такой сложной станции, как «Русская», мы пришли зимой.

– Пётр Фёдоров ко мне приехал до начала съёмок, – рассказывает Валентин Родченко. – Прочитал мне сценарий, сюжет был совсем не тот, и поначалу я подумал, что вообще в нашем разговоре нет никакого смысла. Но всё-таки мы проговорили часов пять. Он много записал. И потом на премьере я увидел, что маленькие изменения были, процентов 10. Ну, Пётр Фёдоров же только исполнитель, что он мог поменять. Как актёр он великолепен. Справился отлично. 

По словам капитана «Михаила Сомова», фильм ему понравился, хотя там правды мало:

 – Слишком много внимания уделили стычкам, ссорам, дракам между капитанами – такого не было. Я вообще не помню, чтобы капитаны между собой когда-либо дрались. Видимо, нужно было, чтобы фильм был остросюжетным, интересным зрителям. 

Про голод на «Сомове», по словам Родченко, создатели тоже преувеличили. 

– Полно еды было: котлеты, отбивные. Никто ничего не ел. О какой отбивной может идти речь, когда ты не знаешь, что с тобой будет завтра. По три дня в столовую не ходили, я следил за такими и заставлял есть. Вопрос не стоял, спасут  или не спасут. Мы знали точно, что, пока май-июнь, никто нас просто физически не сможет спасти. Самым тяжёлым была мысль: выживем ли мы или нет. Все эти дни были в полусознании.

Вдохновлено реальными событиями

У нас не было задачи снять документальное кино. Мы хотели сделать фильм для широкой кинотеатральной аудитории. Литературный сценарий «Ледокола» очень достоверно описывал реальную историю, но, если бы мы это сняли, получился бы фильм часа на три. В итоге мы переработали сценарий, сделали его более кинематографичным. Думали над тем, какая история ляжет в его основу – дрейф «Михаила Сомова» или спасательная операция, которую возглавлял Артур Чилингаров. Дело в том, что ледокол «Владивосток», вышедший на помощь «Сомову», не приспособлен к хождению по открытой воде в сильные штормы – судно для этого слишком тяжёлое. Штормовые сороковые широты, через которые лежал его путь, могли погубить судно. «Владивосток» преодолел их, но не совсем благополучно: от сильной качки ломался крепёж и тяжёлая техника «летала» по судну. Что уж говорить о людях... Путь «Владивостока» достоин отдельного фильма. Но мы решили сосредоточиться на дрейфе «Михаила Сомова».