Василию Евхимовичу 46 лет. Живёт он в ремесленной деревне Верхние Мандроги – на границе Ленинградской области и Карелии. Делает колёсные лиры, поёт на улице и считает себя счастливым. И ни за что не хотел бы вернуться в свою прошлую жизнь в мегаполисе.

ЗАБЛУДИЛСЯ В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
– Моя профессия – дизайнер по интерьерам, – рассказывает Metro Василий. – Сначала в Казани жил, потом в Москву переехал. Работал в фирме, клиенты – владельцы огромных квартир и вилл. Я придумывал, где им колонны установить, где камин сложить. В деньгах не нуждался вообще. Но в какой-то момент понял, что иду не в ту сторону, что заблудился я. Восемь лет прожил в Москве и всё это время пытался найти хоть одного человека, на кого хотелось бы быть похожим. Не нашёл. Друзья, которые честно заработали деньги на несколько квартир, были просто прибиты работой. А потом я как-то приехал в деревню. Важный, с дорогим фотоаппаратом. Познакомился с бабушкой. Она мне про жизнь начала рассказывать – про войну, голод. Но при этом я смотрю на неё и понимаю: она стоит на земле. А я куда-то ползу. У меня куча знакомых бизнесменов, и ни в одном из них я даже доли спокойствия той деревенской бабки не нахожу. И вдруг понял, что для гармонии нужны не канделябры под потолком и системы подсветки, которые я проектирую, а что-то более простое. К тому же у меня началась аллергия на компьютер. Пятнами я, конечно, не покрывался, но в монитор смотреть больше не мог: тошно становилось.

СПАСИТЕЛЬНАЯ ЛИРА
С колёсной лирой Василий Евхимович познакомился, когда ещё был успешным дизайнером. Случайно  оказался в фольклорной студии, разговорился с мастером, потом приехал к нему в гости, взял в руки инструмент.
– Пощупал его и лишился покоя. С другими мастерами познакомился. Первую свою лиру купил, изучил её досконально и решил, что сам смогу сделать. А потом мне в голову стрельнуло уехать из мегаполиса совсем. Человек я холостой. Семья осталась в прошлом веке: с женой развелся, когда ещё в Казани жил, дочка уже взрослая.

На большак с балалайкой
Василий переехал в город Мышкин, что в Ярославской области. Городок живёт за счёт туризма, здесь много ремесленных мастерских.
– Лира – инструмент трудоёмкий и дорогой, и не каждому он нужен, – продолжает Василий. – Но жить как-то надо было. Когда-то я пел русский рок под гитару. А тут меня на народное творчество потянуло. Освоил балалайку, стал выходить петь на местный большак. Хорошо получалось. По крайней мере, на жизнь зарабатывал. Но потом понял, что Мышкин – это хоть и провинция, но всё-таки город. Причём со своими тараканами: и зависть здесь есть, и конкуренция. Ну не для такой жизни я бежал из Москвы! Захотелось тишины и покоя. Представлял себе идиллическую картинку: воздух лесной, птицы поют, а я сижу и мастерю лиры.

В деревню, в глушь
Мысль материальна: такое место Василий нашёл в Верхних Мандрогах. Здесь, в ремесленной деревне, живут мастера. Многие, как он сам, приехали в деревню из больших городов, чтобы изменить свою жизнь. И никто никому не мешает.

Василию дали комнату в общежитии и мастерскую в бревенчатом доме.
– Без денег, к сожалению, жить невозможно, – рассуждает Василий. – Но здесь мне нравится их зарабатывать.

Когда в Верхние Мандроги прибывают теплоходы с туристами, Евхимович берёт лиру или балалайку и выходит на улицу. Ставит перед собой шапку и затягивает старинные русские песни.
– Создаю атмосферу. Но если народ деньги в шапку не кидает, возвращаюсь к себе.
По стенам мастерской Василия развешены лиры. Одна – для личного пользования, другие – на продажу.

– Почему-то чаще всего хотят купить мою личную лиру. Недавно китаец один упрашивал. Объясняю, что это моё. Не отстаёт. Чтобы отвязался, сказал, что инструмент стоит три тысячи долларов. Он обиделся и ушёл. Чаще на заказ работаю. Но и здесь есть свои тонкости. Вот человек, например, работает в жанре фолк. И думает, что если купить лиру, то песня красивее польётся. А сами не знают, с какой стороны к инструменту подойти! Это же всё равно что играть в хоккей, не научившись стоять на коньках. Я заказчиков предупреждаю: если покупаете, должны приехать, чтобы я всему обучил – как обматывать струны, как правильно играть. Слушаю исполнителей, некоторым приходится менять тональность.

Василий Евхимович живёт в Верхних Мандрогах три года. Летом здесь горячий сезон – много туристов. Зато зимой он наслаждается тишиной, иногда приезжает в Петербург: закупает струны, заготовки из ели – для корпуса, дерево твёрдых пород – для клавиатуры.
– В будущем хочу дом купить в этом районе, – мечтает Василий. – Мне 46 лет. Смысл жизни я нашёл, теперь надо гнездо вить. Может, я ещё женюсь – ведь у каждого своё время. Я вот чувствую, что жить только-только начинаю.

Если бы Татьяне десять лет назад кто-то сказал, что она будет жить в деревне и обжигать глиняные горшки, она бы посчитала этого человека фантазёром. Женщина была успешным менеджером: занималась продажей рекламы в одной из газет.

– Зарабатывала неплохо, – рассказывает Татьяна. – Но в какой-то момент поняла, что не так живу. Звонки, встречи, план по рекламе. Чтобы как-то отвлечься, пошла учиться гончарному делу. Восемь лет назад во время отпуска приехала в Мандроги. А потом уволилась из газеты и осталась здесь. Живу в лесу, получаю удовольствие от работы. Этой зимой видела лосей, медвежат, лису. Я уже не говорю о многочисленных зайцах. Ну что ещё нужно для счастья?

Елена – педагог, переехала из Петербурга в деревню больше десяти лет назад.
– В какой-то момент у каждого человека происходит профессиональное выгорание, – говорит Елена. – Главное – вовремя остановиться и не испугаться изменить свою жизнь. Я, например, уехала в лес. Теперь работаю в местном зоопарке: ухаживаю за ранеными лосями, ловлю мух для птенцов воробьёв, дрессирую лис. И не хочу возвращаться в город.