Глава 23.

– Олег, – с достоинством представился бородач. – Для своих – Олежек.

– А скидка есть своим, Олеж? – побренчал сумой брокер.

– У всего своя цена, – твёрдо сказал Олег. – Яйцо два патрона стоит.

– Ладно... Чёрт с тобой уже. Давай это сюда. Варёное? И ещё четыре. Вот тебе... Раз, два... Пять. Десять.

– Нельзя.

Олег качал головой.

– Что «нельзя»?

– Яйцо только одно. Давайте две пули. Лишнего мне не надо.

– Как одно? – растерялся Артём.

– На всю станцию одно. Сегодня. Бери, пока другие не перекупили. И оно сырое. Тут варить не на чем.

– И как его? – нахмурился Лёха.

– Пей, как. Вот тут тюкни и пей, – Олег показал, как. – Но деньги вперёд.

– Ладно. Вот тебе патроны. Я сырые боюсь. Однажды месяц провалялся, чуть не сдох. Сварю где-нибудь сам.

– Не! – Олег яйцо из рук не выпустил и патроны не взял. – Тут пей. При мне! Или не продам!

– Это ещё почему? – изумился брокер.

– А потому. Рябе нужен кальций. Она из чего, по вашему, должна скорлупку производить?

Волчья девочка стояла рядом, наблюдала. Набиралась ума-разума. Остальные повылазили из сумрака, готовились к чему-то. Не только дети, и взрослые, кто поближе жил, тоже придвинулись.

– Чи-во? – переспросил Лёха.

– Скорлупка из кальция состоит. В школе учился? Чтобы новое яйцо снести, ей кальций нужен. Где я вам его возьму тут? Только из старой скорлупки. Так что жри давай своё яйцо, чтобы я видел. И скорлупку всю – на базу. Склюёт скорлупку обратно, покормлю её, и завтра можете за вторым приходить.

– И за это два патрона?!

– У всего своя цена! – Олег был непреклонен. – Я на людях не наживаюсь! На один патрон Рябе грибов куплю, на другой – себе. На день. А завтра – новое яйцо. Всё посчитано. Всё работает. Как швейцарские часы. Ты не хочешь – зондеркоманде загоню. Они гоголь-моголь ценят. Ну? Берёшь?

– Кому? – спросил Гомер.

– Давай сюда свой гоголь-моголь, – пробурчал Лёха.

– Аккуратно только скорлупу бей, внутрь чтобы.

– Не учи учёного!

Тюк.

– Мастерски пробил! – прошептал уважительно кто-то в собравшейся вокруг толпе.

– Вкусно, а? – даже не завистливо, а с соучастием спросила еле отличимая от мужчин женщина.

– Глянь, как пьет!

– Ааах!

– Ну ты быстро-то не пей так! Потяни, прочувствуй!

– Желточек, желточек-то пошёл уже, кто видит?

– Каждый день как будто он яйцы жрёт!

Лёхе болельщики не мешали. Он их не замечал.

– Слышь, дядь, – сказал Артём Олегу. – А как выбраться отсюда?

– Куда? Зачем?

– Что у вас дальше? На Цветной бульвар.

– Чего там ловить-то? Нечего! – категорически заявил Олежек.

– А вот, скажем, если, – смакуя измазанное яйцо, громко призадумался брокер. – Если бы тебе пойти таскать червей, и каждый день одно яйцо откладывать, а потом сразу два десятка продать на Ганзу, а на выручку купить себе вторую курицу? Ты ведь тогда перестанешь в ноль работать. За месяц в плюс выйдешь, а?

– И её глистой кормить? Кура животное деликатное, она от глисты сдохнет! Учёный тут мне, вертеть!

– Ну а если цыплят подождать? Вот если бы я тебе пуль в кредит под цыплят дал? – Лёха поиграл, позвенел оставшимися патронами. Тут волчья девочка, за всем этим следившая безотрывно, не вынесла дальше скуки честной жизни, метнулась, поднырнула и дала брокеру по руке снизу; острые латунные пилюли всплеснулись и попадали сквозь доски поддона, сквозь грязюку – на дно. Яйцевые болельщики взбудоражились.

– Ах ты, дрянь мелкая! – завопил брокер. – Прибью к едрёной матери! А ну, сдали все назад!

– Вот он, кредит твой! – обрадовался Олежек. – Влезать ещё в кабалу! Ради чего?

– Да пошёл ты! – Лёха опустился на колени, стал шарить через муть в холодной воде, выискивая свои утопшие патроны; недопитое яйцо он держал высоко в свободной руке. Девчонка закарабкалась куда-то недосягаемо, затаилась среди рваных пакетов, и, наверное, молилась там своему беспризорному богу, чтобы брокер не все пульки со дна достал. Остальные, имея в виду Артёмов автомат, лезть на рожон убоялись.

– От денег счастья нету! – приговаривал Олег. – Человеку много не надо. Что мне, одно яйцо или десять? Одного мне аккуратно хватает. А от десяти заворот кишок может быть! Полтора десятка лет живу так, и так ещё проживу.

Но тут подлый бог бомжей учёл девчачий шёпот, вырвал волос из своей бороды колтуном, произнёс абракадабру, и брокер Лёха вместо патрона поймал гребущей пятернёй бутылочный осколок. Вытащил – порез как младенческий рот раскрытый, тошнит чёрной кровью.

– Суки! Ну суки вы тут все! – Лёха прямо заплакал от злости, смял чёртово яйцо и зашвырнул его в темень.

Продолжение следует.