Издания от Variety до The Hollywood Reporter дали ленте положительную оценку, особо отметив актёрскую работу Петра Скворцова и Виктории Исаковой. Петру Скворцову в фильме, который Серебренников снял вслед за постановкой своего знаменитого спектакля «(М)ученик», досталась роль этого самого «(м)ученика» – религиозного фанатика Вениамина, решившего бороться с грехами мира. Начал он свою миссию со школы. Учителя идут у него на поводу и меняют школьные правила, только бы не оскорбить чувства верующего, и тем самым развязывают руки религиозному террористу. Пытается противостоять Вениамину только учительница биологии (Виктория Исакова), она изучает Библию, чтобы бить ученика его же оружием. Но Вениамин хитёр, ради своей идеи он готов устранить училку любыми способами. 

Что для вас эта роль? Вызов, наказание или большая победа?
Для меня это была редкая возможность «попартнёрствовать» с прекрасными людьми, для которых процесс стоит не на последнем месте. Это подобно удовольствию от слаженной игры в футбол... С людьми, которых давно знаешь. Когда можно не глядя отдать пас вперёд и быть уверенным, что твой товарищ окажется там, где нужно, тогда, когда нужно.

Какая сцена далась сложнее всего?
Однажды я не мог дублей десять выговорить одну цитату из Библии. И было очень стыдно перед старшими партнёрами, но они не злились на меня или очень грамотно скрывали это.

Какие установки ставил перед вами Кирилл Серебренников?
Главная установка и самая сложная – максимальное присвоение библейского текста – так, чтобы не было шва между бытовой речью и цитатой. Как-то так, пожалуй.

Как бы вы охарактеризовали своего героя? Он, этот настоящий демон-манипулятор, вам чем-то близок? Как бы вы могли его оправдать?
Это человек, убеждённый в том, что знает, как правильно, а если ты знаешь, как будет лучше для всех, ты просто обязан этим поделиться со всеми. Как Гитлер. (Улыбается.) Меня очень пугают люди, убеждённые в чём-либо на сто процентов. С другой стороны, в какой-то момент он сам становится жертвой своей игры, поэтому он не демон-манипулятор, как вы сказали. Он, как один из героев Достоевского, которых съедают их идеи. И это меня привлекает. В этом есть красота. И знаете, во многом он прав: и количество продажности и гадства, книжников и фарисеев, и брошюрок кругом действительно чересчур много. И этим я его оправдываю.

Как работать с Кириллом Серебренниковым? Какую его черту вы могли бы выделить?
С Кириллом Серебренниковым работать чудно, и важно, что работа проходит очень быстро. У нас было, кажется, всего чуть больше двадцати съёмочных смен, а это возможно только в случае, если собрана команда людей, смотрящих в одну сторону (возвращаясь к первому вопросу), и это, конечно, его заслуга. Он успевал воспитывать во мне артиста-творца и очень ругался, если на какое-нибудь его предложение я отвечал: «Как скажете, так и будет». И требовал от меня свою версию, за что ему спасибо. Мне кажется, есть что-то правильное в том, что он называет актёров не актёрами, а художниками. Хотя, наверное, мне просто приятно, ведь Хичкок, например, называл актёров скотом. (Смеётся.)

Что главное, как вам кажется, в этой истории?
Кажется, есть такая русская поговорка «Что русскому хорошо, то немцу смерть». А тут я бы описал так: что для немца притча, у русского за окном.