У страны, где профессор получает зарплату, более похожую на подаяние, – а ведь есть ещё менее «дорогостоящие» доценты-ассистенты! – науки быть не может. Просто для того чтобы пройти от аспиранта до профессора, нужно было раньше лет 20–25 вкалывать по выбранной профессии и думать, думать... О работе, а не о том, как бы не сдохнуть с голоду самому и не уморить семью. О решении научной проблемы, о методике преподавания, а не о том, где бы и как подработать. Тем, кто вспомнит о грантах, рекомендую поинтересоваться, кому и как у нас деньги выдают.

А там, где нет науки, где мозгами не дорожат, по определению не может быть у государства реального суверенитета: коль нет своих умов, приходится жить чужими. Там, где учёная степень не критерий успешных исследований, а всего лишь престижная строчка в визитке – Академию наук красит, например, избранный в академики Борис Березовский, открывший и успешно внедривший в жизнь деланье денег из воздуха. Список подобных учёных продолжить? Ох, длинным получится!
А перед «старомодными» научными сотрудниками альтернатива: или совмещать кафедру с репетиторством, «хоздоговорными работами», мелким бизнесом, или уходить «в структуры» или бизнес, совмещая основную работу с практически бескорыстным хобби – наукой и преподаванием.

Результат? Оглядитесь! В 90-м, когда я только-только сменил кафедру на «госструктуры» в качестве «основной работы», ввалился ко мне в необжитый ещё кабинет давний товарищ, совершенно блистательный юрист, доктор наук Анатолий К., земля ему пухом. Был Толя как всегда немного навеселе, шумный, довольный собой. «Ты видел, какой я проект закона написал? – сразу раскричался. – Ты только посмотри – шедевр».

Законопроект «О реабилитации репрессированных народов» был в самом деле прекрасно написан, но содержание... Всё было вроде очень правильно, но прописанная, к примеру, «территориальная реабилитация» учитывала пожелания ингушей, отчасти чеченцев, но противоречила интересам немцев, карачаевцев, балкарцев, практически провоцируя межнациональные конфликты с осетинами, кабардинцами, черкесами... Реализовать такой закон мирно было по определению невозможно.

«Не морочь мне голову своими кавказскими делами! – кричал К. – Ты смотри, как законопроект написан. А если там такие подоплёки, то наши – гммм – чудаки его не примут». И признался, что проект он писал по просьбе ингушских деятелей, за что Толю несколько дней халявно поили водкой и заплатили профессорский оклад аж в трёхмесячном размере – это по тем временам меньше 300 долларов.

Но – гммм – чудаки в апреле 1990 года закон приняли. А в ноябре 1992 года мы получили осетино-ингушскую войну, жертвы, разрушения, беженцев, бюджетные расходы.
Платили бы профессору К. достойную зарплату, глядишь, не стал бы он мараться об этот закон. Впрочем, вместо Анатолия Ильича нашли бы «чудаки» кого-нибудь другого для закона с тем же смыслом и последствиями. Ведь вследствие конфликта Осетия получила практически монополию на производство водки, Ингушетия – статус офшора. Да и на беженцах сколько денег наварили! Сколько профессорских званий прикупить можно было всем желающим!

А наука, преподавание? А это для дураков-идеалистов – хобби.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.