Моему сыну 10 месяцев, а я уже успела цапнуться с его учительницей в «развивайке».

Я из тех мамаш, которые, не задумываясь, дадут своему ребёнку все образовательные блага, до каких смогут дотянуться. Так что, когда в детском клубе моего микрорайона открылась «Школа для грудничков», я понесла туда сынишку. Таких озабоченных ранним развитием детей мамочек в микрорайоне оказалось ещё двое. Наши пацаны дважды в неделю усаживались с нами в кружок и с интересом смотрели за учительницей, которая пела, показывала кукольные сказки и вообще была существом феерическим по сравнению с нами, мамашами, прибитыми декретом. И всё было прекрасно, но каждый раз я уходила с занятий в дурном расположении духа.
В нашем небольшом коллективе у учительницы с первых же уроков наметился любимчик. Не мой сын. Очаровательному ясноглазому карапузу-флегматику преподаватель приписывала все возможные качества и пророчила грандиозное будущее. Полтора часа занятий мы слушали её восхищённые комментарии.

Я была возмущена. Мы же не в государственной школе! Я плачу за каждый урок, чтобы внимание учителя было равномерно распределено по трём маленьким слушателям. С этой мыслью я даже позвонила подруге-психологу, которая попыталась остудить мой пыл. Мол, если педагог обращается к одному ребёнку, значит, по мнению преподавателя, этому ребёнку нужно дополнительное внимание.

И, мол, моя острая реакция связана с тем, что в декрете мне самой внимания не хватает. И я подумала, что она права. У меня на этом фоне даже возникло воспоминание о собственной первой учительнице, которая была «влюблена» в мою соседку по парте: девицу вредную и настырную. Во время всех наших конфликтов учительница всегда наказывала меня. Естественно, и оценки у любимицы были лучше. Даже сейчас я испытываю некоторое удовлетворение, вспоминая, что учительница та вышла на пенсию продавцом в мебельном.
В очередной приход на занятие оказалось, что мы с сыном будем одни. Даже мама любимчика не успела предупредить, что её не будет. Преподаватель, совершенно не рефлектируя по поводу того, что мы не в советской школе, попыталась меня отчитать. Так: в этом детском клубе мамы обычно обмениваются телефонами и уточняют, все ли пойдут заниматься. И в одиночку не ходят, потому что это не интересно ни маме, ни малышу. «Ну! – подумала я. – А вот теперь моя цыганочка с выходом!» Я напомнила ей, что в клубе имеются все номера телефонов родителей, и если кому и надо уточнять количество учеников на уроке, то точно не мне. Так как меня ни другие дети, ни другие родители не интересуют. К тому же мой сын ещё не разговаривает, так что ни я, ни тем более она не знаем, интересно ему заниматься или нет.

Следующие полтора часа мой сын купался во внимании учительницы, а мой собственный внутренний ребёнок был удовлетворён. Это не изменило расстановку сил на дальнейших уроках. Учитель по-прежнему нежно относится к симпатичному карапузу-флегматику. Но меня уже отпустило. Я поняла, что моему сыну ясноглазый малыш тоже очень нравится. Они балаболят по-своему и что-то даже понимают в этом разговоре. И учительница сыну тоже нравится. Он смотрит на неё с обожанием, ловит каждое слово и непроизвольно открывает рот, наблюдая за ней. Так что уж пусть будет, если ему хорошо.