Сегодня день смерти моего друга Евгения Борисовича Чуковского, он скончался в 1997 году. Подружились мы с ним ещё в 50-х, и наши отношения никогда не омрачались.

Женя выделялся в нашей тогдашней молодёжной компании, он был начитан и образован, поскольку его воспитанием занимался дед Корней Иванович и его жена Мария Борисовна (отец Жени, Борис Корнеевич, погиб во время войны). А кроме того, у моего друга была феноменальная память, он, например, знал наизусть всего «Евгения Онегина». Но интерес к словесности сочетался в нём с любовью к технике, у него были золотые руки. И поскольку он увлекался фотографированием, то поступил на операторский факультет кинематографического института и в конце концов стал первоклассным оператором.

Женя рос в загородном доме деда, в Переделкине, и там о нём ходили легенды. Лет с 12 он великолепно водил мотоцикл, а с 14 и автомобиль (Корней Иванович разрешал внуку ездить на своей «Победе»).

Разумеется, водительских прав у Жени в те годы быть не могло, езда происходила лишь по аллеям писательского городка. Но даже в те времена у него возникали конфликты с милицией, и весьма острые, поскольку поймать юного лихача было практически невозможно – он с детства знал все проулки и все лесные дороги.

Вот один из трюков, которым он пугал тамошних водителей. Вообразите: по дороге быстро движется автомобиль, а из левого переднего окна свисают голова и руки шофёра – как видно, он потерял сознание (на самом деле машиной управляет другой человек).

Я до сих пор помню, как Женя цитировал нам замечательное место из тогдашнего пособия для автолюбителей: «Дорожные происшествия делятся на две категории: аварии и катастрофы. Авария – это такое происшествие, после которого водитель остаётся жив, а во время катастрофы он погибает. Если с вами случилось дорожное происшествие, прежде всего убедитесь – авария это или катастрофа».

У Жени было изумительное чувство языка, безусловно, унаследованное от Корнея Ивановича. Я вспоминаю его юношеское рассуждение о многозначительности русского глагола «лупить»: «Ведь можно сказать не только «мать лупит ребёнка», но и «это ружьё ещё как лупит»... или «машина лупит по шоссе». Это вроде английского глагола to get, который имеет уйму разных значений.

Корней Иванович внушил внуку любовь к поэзии Некрасова, и в этой связи мне вспоминается вот что. Как известно, электрички в Переделкино уходят с Киевского вокзала... И Женя заметил, что названия железнодорожных станций ритмически повторяют известное место из поэмы «Кому на Руси жить хорошо».

У Некрасова:
Заплатово, Дырявино,
Разутово, Знобишино,
Горелово, Неелово,
Неурожайка тож.

А вот остановки по Киевской дороге: Аэропорт, Апрелевка, Алабино, Селятино, Рассудово, Бекасово, Зосимова Пустынь.

Женю отличала и наследственная любовь к Чехову. Как известно, один из героев этого писателя, мальчик Ванька Жуков, послал письмо своему деду, а адрес на конверте вывел такой: «На деревню дедушке». Потом почесался, подумал и прибавил: «Константину Макарычу».

В отроческом возрасте мой друг Евгений Борисович подверг советское почтовое ведомство своеобразному испытанию: он опустил в ящик письмо с таким адресом: «На деревню дедушке Корнею Ивановичу». А поскольку популярность Чуковского была велика, конверт был доставлен адресату в «деревню» Переделкино.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.