Однажды Анна Ахматова достала из сумочки газетную вырезку и сказала Фаине Раневской: «Шведы требуют для меня Нобелевку. Вот, в Стокгольме напечатали». Раневская буднично отозвалась: «Стокгольм, как провинциально». Анна Андреевна рассмеялась: «Могу вам показать то же самое из Парижа, если вам больше нравится». Фаина Георгиевна же печально продолжала: «Париж, Нью-Йорк. Всё, всё провинциально». Ахматова насмешливо спросила: «Что же не провинция, Фаина?» Но та в игру не включилась: «Провинциально всё. Всё провинциально, кроме Библии».  

Нобелевскую премию по литературе дали не мне, а Бобу Дилану – я его сперва спутала с Бобом Марли и озадачилась, что выбрали покойника. Муж удивился, что премию получила не я, предложил на будущий год выдвинуть Шнура, а потом, видя моё мрачное лицо, бодро предложил: «Ну чего, сбегать?» – «Давай. А я пока картошки почищу».

 «Ё-моё, а я ведь уже миллион долларов поделила! Раздала всё подчистую – и зооприютам досталось, и нуждающиеся провинциальные писатели переехали в новые квартиры, и детям операции были сделаны! Столько дыр было залатано Нобелевской премией. А Бобу Дилану эти деньги зачем? Он и так миллионер. Тургенев если написал «Муму», то памятник Толстому почему? Тоже мне, Боб Дилан, певец земли американской, да его же слушать невозможно. Тогда уж лучше бы Джоан Роулинг, благодаря ей хоть дети во всём мире читают», – пребывая в грехе зависти, бубнила я. Поставила вариться картошку, села на шпагат перед телевизором, а тут и муж вернулся. И вспомнили мы с ним самые разнообразные прекрасные события, случившиеся в том числе и в этот день, 19 октября, и людей, более чем достойных Нобелевской премии. 19 октября 1811 года открылся Царскосельский лицей, в котором учился Александр Сергеевич Пушкин, помните, все мы в школе учили: «Друзья мои, прекрасен наш союз!». Поэтому сегодня все лицеисты читают Пушкина, которому вместо премий досталась пуля, и празднуют Всероссийский день лицеиста. А 19 октября 1943 года Альбертом Шатцем и Зельманом Ваксманом без всяких премий был выделен стрептотрицин, который вскоре превратился в замечательный антибиотик стрептомицин. Помню, как, завывая  (мне лет 5–6), прихожу с улицы домой с разбитой коленкой, и мама почём свет ругает меня: «Под ноги нужно смотреть! Как корова на льду! Носишься, где не просят! Посидела бы лучше, книжки почитала!» – и одновременно разминает в ложке таблетку стрептомицина в порошок и посыпает мою разодранную коленку. Кто же знал тогда, что через много лет я опишу всё это в своих книгах. И ни за что бы не поверили тогда ни я, ни моя мама, что однажды Череповецкий государственный университет выдвинет меня на Нобелевскую премию по литературе 2016 года. 

Но как же права Фаина Георгиевна Раневская! Как права!

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.